Преподобный Аристоклий Московский – один из самых любимых москвичами святых. Его мощи были 15 лет назад обретены на Даниловском кладбище и из Данилова монастыря перенесены на Афонское подворье в Москве (ул. Гончарная, 6), где ныне и почивают.

Епископ Солнечногорский Алексий (Поликарпов), наместник Данилова монастыря, рассказывает про известные ему изустные предания об общении с иеросхимонахом Аристоклием, о его благословениях, чудесах и пророчествах.

Преподобный Аристоклий Московский

– Я знал одну монахиню, в юности она общалась со старцем Аристоклием. Это было уже в предреволюционные годы, а она думала о монастыре. Такая мать Пантелеимона, пострижена была уже перед смертью. Рассказывала про себя, что она была дочерью владельца бахромной мастерской, жили они на Икше, около Дмитрова. Родители ей предлагают встретиться с каким-то молодым человеком, а она про себя рассуждает: а вдруг я с ним познакомлюсь да влюблюсь? Решила все-таки сначала пойти к старцу, испросить благословения на монастырь. Иеросхимонах Аристоклий принимал в большой комнате Московского подворья Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря, которое до революции находилось на улице Полянка. У него болели ноги, он сидел. А народ подходил по очереди, на коленочки около него вставал. И вот мать Пантелеимона, тогда еще, до пострига, Евдокия, рассказывает: передо мной подошла девушка, вся такая в темненьком, спрашивает у батюшки благословение в монастырь.

Он говорит:

– Нет, тебе не надо, не надо.

Она все равно просится.

– Не надо тебе! – он так сердито стал говорить. – Поживешь там 3–4 месяца и уйдешь из монастыря, только обитель опозоришь. Не надо!

А я, говорит, стою дрожу: что сейчас он мне скажет? Может быть, то же самое...

– Можно тебе, – говорит ей, – в монастырь идти. Только не в городской.

Перенесение мощей преподобного Аристоклия в 2004 году

Она и пошла – был такой монастырь в Филимонках^[1], это в Одинцовском районе. Вот как старцы могли видеть судьбы человеческие. Потом, она рассказывала, обитель эту у них закрыли. Сестры жили по квартирам в разных местах. Она перешла в Спасо-Влахернский монастырь^[2]. Он сейчас тоже восстановлен. А тогда и его закрыли. На станцию «Турист» привели сначала одну монахиню Агриппину, а она и говорит:

– Да что я тут буду делать одна?

– Да не будешь одна! – отвечают ей.

«Лесины» падали, но ни одну «монашечку» не задавило. Хотя среди мирских заключенных были несчастные случаи

И действительно, всех сестер туда собрали. Отправили их на Север, куда-то под Архангельск, в район Плесецка. Лес валить. А там, мать Пантелеимона рассказывала, «лесины» падали, но ни одну «монашечку» не задавило. Хотя среди мирских заключенных были несчастные случаи.

Еще рассказывала, что привели их в первый день в лагерный барак, а там на одной стороне – «религиозники», а на другой – уголовницы, а матери Пантелеимоне (тогда еще Евдокии) «со своими» места не хватило, и она разместилась среди противоположного контингента. Матушка очень благотворно на соседку-зэка влияла – могла ее усмирить, когда та разойдется да за нож схватится, все к матушке бегут: «Уйми там свою, Евдокия!»

Потом, вернувшись из ссылки, мать Пантелеимона жила в коммунальной квартире, кажется, соседи против нее вооружались, но она такой же любовью и снисхождением всех примиряла, так что после, когда их расселяли, те о ней даже плакали, как о доброй родственнице…

А в лагере матери Пантелеимоне трудно было на лесоповале, у нее был больной позвоночник. Они с одной сестрой пошли к заключенному там же владыке Евсевию Кронштадтскому проситься на медсестер учиться, чтобы их освободили от тяжелых работ. Тот и говорит:

– Медсестрой – нет! Сестрой милосердия! – и благословил их.

Вот она там, в лагере, и выучилась элементарным медицинским навыкам. Потом вернулась из лагеря и в Дмитровской больнице еще много лет прослужила старшей медсестрой. Перед смертью была пострижена. Такая тихая, смиренная была. У нее все спрашивали: «Матушка, а что же вы не постриглись...» – «Так никто не предлагал», – кротко отвечала она.

Епископ Солнечногорский Алексий (Поликарпов)

А сам преподобный Аристоклий до пострига жил мещанином в Оренбурге. Был женат. После смерти жены отправился на Афон, в Пантелеимонов монастырь. Принял постриг с именем Аристоклий. Тогда из монастыря братию в Москву на послушания отправляли. Он много потрудился для блага обители и людей. Привозил святыни со Святой Горы больным и бедствующим. Множество народа исцелил. После встречи с духоносным старцем люди уже не теряли с ним связи. Он вел постоянную переписку. Много трудился в молитве на поприще духовного окормления. Страждущих исцелял. Чудес много творил. Ни одну сотню людей исцелил.

Одна духовная дочь отца Аристоклия тяжело заболела. У нее были парализованы ноги. Тогда старец пришел к ней, чтобы навестить и утешить. Пробыв у нее некоторое время и собираясь уже уходить, он благословил ее и сказал:

Только старец вышел за дверь, как эта раба Божия почувствовала в ногах своих силу и встала

– Ну что же, чадушка моя любимая, мне пора уже уходить. Ты не унывай, а молись и благодари Господа. Я пойду, и когда буду выходить, ты подойди к окошечку и помаши мне ручкой. И я помашу тебе.

Духовная дочь очень смутилась и говорит ему:

– Батюшка, я же не могу встать, а вы говорите: подойди и помаши.

Старец улыбнулся и говорит:

– Ничего-ничего, помаши.

Только старец вышел за дверь, как эта раба Божия почувствовала в ногах своих силу и встала. Сама себе не веря, подошла к окну, и в это время он как раз из дверей на улицу вышел – и, повернувшись, помахал ей рукой, и она ему.

А еще одна духовная дочь старца говорила, что она ходила к отцу Аристоклию в предреволюционные годы и однажды спросила о судьбах России. Он ответил, что большевики победят, потом будет большой башмак, придет и уйдет, а потом, говорил, придут с косичками.

Кто такие «придут с косичками»?

Архимандрит Никон (Смирнов)Как можно понимать пророчество преподобного Аристоклия Афонского, мы спросили у архимандрита Никона (Смирнова), многие годы бывшего настоятелем Афонского подворья в Москве, где мощи преподобного почивают:

– Я думаю, что под этими пришельцами «с косичками» можно подразумевать мирских людей с их либеральными настроениями: когда мужчины ходят неподстриженные, как женщины, с длинными волосами. Вот идет некто такой, со спины смотришь и не знаешь: то ли мужчина это, то ли женщина… Мужчины носят серьги, женщины облюбовали брюки. На маленьких девочек в 3–4 годика уже джинсы напяливают. Такое размывание Богом установленных границ – это очень тревожный признак. Почему?

Все начинается с малого, а потом нация вырождается, однополые браки признаются на законодательном уровне, а если эта мерзость становится легитимной, значит, уже нет критериев различения добра и зла, все дозволено! Общество не может жить без этики и морали. Все это смешение – бунт против законодательства, записанного еще Моисеем под диктовку Самого Бога: «Мерзок пред Господом Богом твоим всякий делающий сие» (Втор. 22, 5). Эта волна сейчас захлестывает страны Евросоюза, но протесты есть и там.

В нашей же стране Господь все-таки сменил гнев на милость. Сейчас даже внешне изменения очевидны. Дорога в храм Божий открыта и беспрепятственна. Также и в монастыри – тем, кто желает, можно идти подвизаться, спасаться. Уже никаких искусственно творимых властями ограничений нет. Я думаю, что эти изменения свидетельствуют о том, что с нами Бог, Он принимает нас, идет нам навстречу. Вопрос в том: идем ли мы навстречу Господу?