«Будь миротворцем своего сердца…»

Преподобные Варсонофий Великий и Иоанн Пророк жили в далеком VI веке. Святой Иоанн так писал о теснейшем духовном единении с преподобным Варсонофием: «Старец в Боге и я с ним… мы двое составляем единое целое». Отшельническая жизнь этих подвижников, строгий аскетизм, затворничество, кажется, еще более отдаляют их от нас. Однако духовный опыт святых, изложенный в замечательной книге «Преподобных отцев Варсануфия Великого и Иоанна руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников», представляет собой собрание фундаментальных принципов духовной жизни, без которых современному человеку очень сложно разобраться как в том, что происходит в его душе, так и в том, что нужно для окружающих.

Наставления святых изложены в русле практических советов. Главный их смысл – раскрыть сущность христианской добродетели, как поступать человеку в той или иной ситуации, если его одолевают сомнения. Это очень важно, потому что сомнения и неопределенности сопровождают христианина почти всю жизнь. А смысл добродетели, наоборот, стяжание душевного мира. Об этом фундаментальном принципе духовной жизни, как нужно отвечать на вызовы времени, чего искать, добиваться, к чему стремиться, святые говорят с предельной ясностью: «Будь миротворцем своего сердца, чтобы наречься сыном Божиим».

Обратимся к конкретным советам старцев.

Очень часто перед христианином встает вопрос о милостыне: кому подавать, как поступать в тех или иных ситуациях? Вопрос, как видим из «Руководства к духовной жизни», не новый. Вот как он звучит в книге: «Вопрос 632. Когда я хочу подать, а помысл наводит мне сомнение, чтобы не давать, то как поступить в сем случае?» На это вопрошавший получил такой ответ: «Испытай свой помысл, и если найдешь, что он делает так по скупости, то дай и еще несколько более того, что бы должно дать, например одну медную монету, и это вменится тебе в милостыню». Возможно, тут нет абсолютно четкого ответа, как поступать, но механизм принятия решения в каждом конкретном случае вполне понятен. Старец, прежде всего, обращает внимание на человека, который желает сделать добродетель, на его сердце – вот что является главным критерием. Из этого следует, что добродетель не направлена на исправление окружающих, на их воспитание, она обращается в орбите человеческого сердца, и именно от того, насколько правильной будет ее траектория здесь, зависит «успех» дела. Поэтому если сомнения, после испытания сердца, окажутся оправданными, то старец не советует ими пренебрегать.

Другой вопрос, подобный предыдущему: «Вопрос 642. Случается, что бывают у меня две вещи: одна получше, а другая похуже, например вино или хлеб, и помысл говорит мне, чтобы лучшую дать нищим; но я недоумеваю, так ли сделать, то есть дать ли им лучшее, а себе оставить худшее». Кому-то ответ может показаться очевидным: конечно же, отдать лучшее, потому что так правильно. Но старец ответил в несколько ином контексте: «О нищих (скажу тебе): если мы не достигли того, чтобы считать (всех) их равными и любить ближнего, как самих себя, то, зная свою немощь, сделай, что можешь, и дай им то, что менее ценно». Как видим, смысл ответа опять же обращается в плоскости главной цели добродетели – стяжание мира через смирение. При этом смирение начинается с предельной честности перед собой, честности о тех немощах и душевных изъянах, которые есть у человека в душе. Их нужно врачевать с особым тактом, постепенно, решительно, но терпеливо относиться даже к самому себе, к своим немощам.

Нельзя преуспеянием в одной добродетели оправдывать отсутствие усилий в стяжании другой

Однако при этом нельзя себя оправдывать. Часто подсознательно человек находит оправдание в той мысли, что в одном он не может следовать Евангелию, скажем, не может не гневаться, но зато подает милостыню, делает много добрых дел. Действительно, человек не может одинаково преуспевать во всех добродетелях. Здесь есть момент индивидуальных особенностей, призвания, талантов человека. Однако здесь тоже должна быть честность, а значит, покаяние. Нельзя преуспеянием в одной добродетели оправдывать отсутствие усилий в стяжании другой. Вот как эта мысль отражена в вопросах к старцам: «Вопрос 634. Так как каждое блаженство объемлет одну духовную добродетель, то достаточно ли, отец мой, одной сей добродетели для спасения того, кто имеет? Ответ. Как тело одно, а членов много, и если недостает одного члена, то и тело не есть совершенное, так заключай и о внутреннем человеке, члены которого суть многие добродетели. Если недостанет одной из них, то человек не бывает совершенным. И как ремесленник, который хорошо знает свое ремесло и по быстроте ума своего занимается и другими ремеслами, не называется мастером их, но только мастером своего ремесла, так и здесь: имеющий все добродетели по той познается и от той получает наименование, чрез которую наиболее сияет в нем благодать Духа».

Как относиться к церковным послушаниям, обязанностям по отношению добровольно принятых на себя добродетелей? Ведь бывает, что человек с течением времени не может исполнять однажды «сгоряча» принятые на себя обязанности творить определенные добрые дела. В другом случае, человек, видя, что не сможет полностью исполнить дело, сразу же отказывается от него. Оправдана ли такая «честность»? Вот как данный вопрос отображен у преподобных Варсонофия и Иоанна: «Вопрос 635. Другой христолюбивый муж дал одному человеку, которого он считал верным, милостыню, чтобы раздать ее нищим, и сказал ему: “Прими это, и дашь за сие ответ Богу”. Но тот не понял, что давший возложил на него сим большую тяжесть, и думал, что хотя бы он и не сказал ему сего, но с тех пор, как он совершенно принял на себя (раздачу милостыни), уже (и без того) должен дать за нее ответ Богу. Когда же спросил о сем того же старца (Иоанна), он отвечал: “Обманулся тот, кто принял это на себя, потому что он дерзко представил себя в состоянии дать ответ Богу за всякое дело, забыв сказанное: кто похвалится чисто имети сердце? или кто дерзнет рещи чиста себе быти от грехов? (Притч. 20: 9). Это дело совершенных отцов. Он должен бы был сказать давшему: "Я не в силах принять сего с тем (условием), чтобы дать Богу ответ, потому что я человек грешный; но постараюсь сделать в сем деле все, что могу, по силе моей. Божие же дело – подать помощь, чтобы оно совершилось по воле Его". Если бы он так сказал, это вменилось бы ему в смирение, и Бог не осудил бы его за то, что выше силы его. Когда же он самонадеянно взял на себя – дать Богу ответ, то со всею строгостью взыщет с него Бог ответа за слова сии. Но и тому, кто давал, не следовало требовать от брата такого условия, потому что, предполагая его верным, он по неразумию своему счел его за неверного; но следовало, доверив ему однажды, предоставить сие дело Богу и не сомневаться в человеке, ибо сомневающийся не может верить”».

Также бывают случаи, когда люди, которых мы попросили помочь нам в определенных добрых делах, проявляют недобросовестность. Как поступать в таких случаях? Вот что один из старцев ответил на вопрос, как поступать, если человек узнал, что ближний утаил деньги, которые он вверил ему для раздачи милостыни (вопрос 639): «Если достоверно узнаешь, что он утаил нечто, то рассмотри, может ли помысл его перенести обличение, и тогда уже скажи ему о том с кротостью, вразумляя его по Богу, и возьми от него, что ты ему вверил. Если же он не может принять обличения, то не повреждай его совести, чтобы он, от стыда, не сделал чего-либо еще хуже. Но оставь его, пусть владеет тем, что он взял; ибо он взял принадлежащее Богу, и Бог Сам лучше ведает, по нужде ли он взял, и знает, как судить о его поступке».

А как относиться к тем, кто однажды нас подвел, находим ответ в следующем вопросе: «Вопрос 640. Следует ли вперед вверять что-либо таковому? Ответ. Когда ты узнаешь, что он и в другой раз то же сделал и старается портить дело, то не вверяй ему вперед ничего. Если же, будучи всегда добрым, он увлекся теперь, по внушению диавольскому, или взял потому, что имел в том нужду, то можно опять вверить ему, ибо он, конечно, исправится. Только не соблазни его».

Как видим, главным критерием в любой добродетели для святых Варсонофия и Иоанна было стяжание душевного мира через смирение. В духовной жизни нет универсальных алгоритмов, как поступать в той или иной ситуации, здесь все индивидуально. Однако есть фундаментальные принципы, отображенные в Божественном Откровении, которые являются маяками, ограждающими христианина от опасности сесть на духовную мель. Их следует знать и с ними сверять совесть в конкретных ситуациях.