А.С. Пушкин и преподобный Серафим: была ли встреча?

Православие.Ru / Интернет-журнал, 22 октября 2015 г.  http://www.pravoslavie.ru/jurnal/86978.htm

Дмитрий Менделеев

Благодаря дневникам и письмам мы можем восстановить почти каждый день жизни А.С. Пушкина. Но несколько из них неожиданно выпадают из этой череды. Некоторые исследователи считают, что в эти дни смятения – Пушкин «заперт» в Болдине, вокруг свирепствует мор, невеста поэта осталась в зараженной холерой Москве, его помолвка вот-вот расстроится – поэт едет к преподобному Серафиму Саровскому. И действительно, после этого молчания из-под пера поэта вдруг вырываются светлые шедевры…

О том, что произошло в эти «выпавшие» дни, рассуждает Дмитрий Владиславович Менделеев, автор и ведущий программ «Библейский сюжет» и «Святыни христианского мира».

    

На пороге женитьбы

Осенью 1830 года, когда в России свирепствовала эпидемия холеры, Пушкин оказывается «запертым» в Болдине. Перед свадьбой он едет туда, чтобы вступить в права владения этой деревушкой в несколько десятков душ. Не такое уж большое именьице, но отец его отдает, чтобы у сына было хоть что-нибудь свое, чтобы он пошел под венец как положено.

Александр Сергеевич едет вступать в права владения, но неожиданно объявляют карантин... Наступает знаменитая «Болдинская осень»: Пушкин рождает огромное количество шедевров – «Маленькие трагедии», «Повести Белкина», последние главы «Евгения Онегина», стихотворения, поэмы… Огромный поток прозы и поэзии выходит из-под его пера в этот период!

Но самому поэту очень неспокойно. Во-первых, он не знает, что будет с женитьбой: свадьба без конца откладывается, нет денег, ужасные отношения с семьей Натальи Николаевны Гончаровой, с будущей тещей. Во-вторых, непонятно, как сложится его дальнейшая жизнь: ему уже 30 лет, ей – 16 (к этому моменту чуть больше). Он переживает: молодая, красивая женщина будет блистать в свете, кем-то увлечется… Пушкина терзают все эти предсвадебные тревоги.

И вдруг он получает письма о том, что помолвка расстраивается и, что еще хуже, холера уже в Москве, где осталась Наталья Николаевна. Он рвется туда, вопреки всем карантинам, хотя прекрасно знает, что его могут не пропустить. А ведь он и сам был назначен старшим по нескольким административным территориям, куда в том числе входили Саров и Дивеево, он ездил туда, проверял, какие меры принимаются для предотвращения распространения холеры. И, тем не менее, он нарушает эти правила и запреты, прорывается через несколько кордонов, доезжает до Владимира, но во Владимире его окончательно разворачивают в обратную сторону… Александр Сергеевич пишет губернатору, ругается, кричит, всех солдат, которые его не пускают, обещает в Сибирь сослать, но ничего не действует: его разворачивают – он уезжает обратно и… исчезает из поля зрения историков литературы.

Мы не знаем, где в эти несколько дней был Пушкин, хотя практически каждый день его жизни известен, потому что есть дневники, есть письма – всё записано. А тут – несколько дней выпало. Возможно, он был в таком тяжелом состоянии, что даже не мог ничего записать – всякое бывает. Но тот поток прозы и поэзии, который появляется после этого исчезновения, говорит о том, что нечто очень хорошее случилось в его жизни, нечто, о чем он не рассказал ни в письмах, ни в дневниках.

Поэты-исследователи творчества Александра Сергеевича – не историки – считают, что, возможно, произошла его встреча с преподобным Серафимом Саровским. Эти люди чувствуют язык Александра Сергеевича, чувствуют, какие перемены в творчестве происходят на фоне тех или иных событий в жизни – поэт же не совсем всё из головы берет. И вот, внимательно вчитываясь в его стихотворения, они находят свидетельства тому, что такая встреча должна была состояться.

Возможно, это батюшка Серафим изображен поэтом на полях стихотворного переложения молитвы прп. Ефрема Сирина

По нескольким признакам. К примеру, они находят намеки на это в стихах. В рукописи знаменитого стихотворения «Отцы-пустынники», которое позже будет написано Александром Сергеевичем, есть рисунок монаха в келье, старца, который вполне может быть Серафимом Саровским, – он в «белой» ризе в келье рассказывает Александру Сергеевичу о преподобном Ефреме Сирине. Преподобный Ефрем Сирин, мы знаем, был очень дорог батюшке Серафиму, а молитва святого Ефрема – простая, ее легко запомнить, преподобный вполне мог дать ее новоначальному, пришедшей к нему страждущей душе. Это как раз было в духе батюшки – давать короткие, легко запоминающиеся наставления.

Есть и еще несколько стихотворений, которые говорят о том, что вполне могла произойти эта встреча, и если уж не буквально, физически, то духовно.

Предчувствие смерти

Самое главное, что меняется после этих нескольких дней, – настроение Пушкина, тон его произведений. Все его «Маленькие трагедии» становятся притчами – за каждой из них обязательно стоит какая-то евангельская или ветхозаветная строчка. Отсюда начинается путь его восхождения. А в конце этого пути – «Капитанская дочка», шедевр. И еще одно стихотворение, которое он пишет незадолго до смерти:

В белой ризе предо мною
Старец некий предстоял
И меня благословлял

Чудный сон мне Бог послал:
С длинной белой бородою,
В белой ризе предо мною
Старец некий предстоял
И меня благословлял.
Он сказал мне: «Будь покоен,
Скоро, скоро удостоен
Будешь Царствия небес,
Скоро странствию земному
Твоему придет конец.
Пусть готовит ангел смерти
Для тебя святой венец».
Сердце жадное не смеет
И поверить, и не верить:
Ах, ужели в самом деле
Близок я к моей кончине?
И страшуся, и надеюсь:
Казни вечныя страшуся,
Милосердия надеюсь.
Успокой меня, Творец.
Но Твоя да будет воля, не моя.

Опираясь на эти строки, мы можем представить, о чем мог Александр Сергеевич говорить со святым человеком. Жениться или не жениться? – конечно, и об этом, потому что это его терзало. Но он предчувствовал смерть. Это и логически можно понять: молодая жена попадет в свет, кавалеры, ухаживания – дуэль просто неизбежна! Рано или поздно что-нибудь подобное должно было произойти.

До встречи с преподобным Серафимом Саровским он пишет «Гробовщика», «Бесов» – очень мрачные произведения. Он предчувствовал свою смерть и упоминал об этом…

Пушкин должен был бы поведать о своих тревогах батюшке и, видимо, получить благословение на брак – вместе с наставлением, что это будет для него путь очищения, восхождения: через семью, через спокойную, взрослую, сознательную жизнь, через спокойное творчество он может искупить все те ошибки, все те глупости, которые успел наделать до этой встречи.

Исповедь вопреки моде

По другим косвенным признакам можно сделать вывод, что в тот момент состоялось покаяние Пушкина именно как Таинство. До этого, когда Александр Сергеевич пишет стихотворение, в котором звучат мотивы покаяния блудного сына, видно, что он кается, слезы льет, но таинства Исповеди не происходит.

Светским людям на настоящую, не формальную исповедь решиться было непросто

Тому поколению на исповедь решиться было непросто. Во-первых, потому что столичное духовенство выглядело очень недостойно, многие спивались. Вспомним, что примерно в это же время император Николай I вызывает из глуши святителя Игнатия (Брянчанинова), умоляя его навести порядок в одном из столичных монастырей на Невском проспекте, который был позорищем.

Во многом такой упадок нравов связан с положением, в котором находилась Церковь, – положением крайней материальной зависимости. А батюшки в усадьбах полностью были зависимы от своих помещиков, от бар, от любых их капризов: вплоть до того, что их могли запросто выпороть и посадить на голодный паек. Собаками могли затравить батюшку. Все эти кошмары описаны в произведениях Лескова, Салтыкова-Щедрина. Поэтому понятно, что и батюшки от такого незавидного положения не все были святые.

Трудный был период во многих отношениях…

Люди уходили в леса, в глушь в поисках настоящей духовной жизни, и за ними тянулись дворяне, которые не могли у себя дома исповедоваться: когда ты в таких отношениях с батюшкой… Дворяне могли даже «покупать» исповедь: ведь без справки о говении тогда не венчали. Так, герой «Анны Карениной» Стива Облонский дал батюшке взятку за Левина. Батюшка спросил его на исповеди: «Вы веруете в Бога?» – «Нет». – «А, ну и ладно». И исповедовал его, причастил и справку дал о говении…

Было и такое уродство.

И тут Пушкину выпадает шанс: ему уже деваться некуда – душа болит, и каяться хочется, он в смятении, неизвестно, что его ждет впереди. Конечно, попасть на исповедь к преподобному Серафиму Саровскому в таком состоянии Сам Бог велел! Я надеюсь, что так оно и произошло. Во всяком случае, какое-то духовное утешение Александр Сергеевич тогда получил. И по тому, как его жизнь протекала после свадьбы, мы видим, что произошло нечто очень сильное.

    

«И внемлет арфе Серафима»

«Болдинская осень» случилась за 6,5 лет до смерти Пушкина. Но его устремление к Богу зародилось, безусловно, раньше. В 1826 году он пишет стихотворение «Пророк». Тогда уже, можно сказать, началась церковная жизнь поэта: он стал ходить на службы. Есть стихотворение, которое свидетельствует о том, что Александр Сергеевич в храме бывал уже чаще, а не так, как люди его круга, – два раза в жизни или два раза в году, на Пасху и на Рождество, и то они не причащались, а просто обедню приходили послушать.

Пушкин ходил слушать проповеди митрополита Филарета в Москве, любил их. Знаменитая стихотворная переписка поэта с митрополитом происходит, кстати, примерно в то же время. В 1830 году, в Болдино. Последние строки стихотворного диалога у Пушкина такие: «И внемлет арфе Серафима в священном ужасе поэт» – это ведь написано после предполагаемой нами встречи с преподобным Серафимом Саровским. А сначала: «Твоим огнем душа согрета… И внемлет арфе Филарета», но окончательный вариант – «…Серафима». Может быть, в жизни Пушкина произошло что-то еще более важное, после чего он изменил строчку.

Эта переписка – не просто беседа, она продолжалась пару лет, с тех пор, как началось дело по поводу «Гаврилиады». Святитель Филарет с болью прочитал это произведение поэта и писал о Пушкине: «Сам бес водил его рукой». Но вместе с тем он очень любил Пушкина-автора и поэтому все силы своей души и молитвы направил на то, чтобы спасти эту душу. Александр Сергеевич это оценил, поэтому он так и откликнулся – слушал проповеди святителя Филарета, в частности. Конечно, святитель сыграл огромную роль в его духовном становлении. Но не один он: на поэта повлияли и иные личности и события.

Это время – «Болдинская осень» – супер-всплеск в творчестве поэта, как подмечают многие. Но действительно ли его причиной была встреча Пушкина с преподобным Серафимом, мы, наверное, никогда достоверно не узнаем, но очень хочется верить…