Около тысячи старинных и древних храмов и часовен брошены на произвол судьбы на Русском Севере. Суровый климат и тяжелые погодные условия не щадят редкие и уникальные церкви. В прошлом материале мы рассказали о том, как восстанавливают эталонные образцы деревянного зодчества. В нынешнем – увидим сохранившуюся самую высокую деревянную шатровую колокольню в России, посетим храм, который мог взлететь на воздух вместе с танцующими, и познакомимся с теми, кто не жалеет сил для сохранения ветшающих церквей.

    

За несколько месяцев до гибели Олесь Бузина сказал, обращаясь к москвичам: «Вы не цените Москву. Вы не цените свой город. Я ехал по Тверской. Эта улица красивее, чем лондонская. Это красивее, чем в Париже Елисейские поля. Вы не цените Кремль… Вы просто не цените счастье того, что вы живете в великой европейской стране. Я говорю это как писатель и историк».

В нашей стране тысячи развалившихся, запущенных, разграбленных памятников архитектуры. Это тоже лицо России. Другая, неприглядная ее сторона. Но есть и люди, которые, вопреки, казалось бы, здравому смыслу, тратят свое личное время, силы, деньги на то, чтобы из руин восстановить древние обветшалые церкви и часовни.

Храм, в котором молился патриарх Никон

Архангельская область. Крупнейшая на Севере России. По территории она вполне сравнима с Францией и Испанией. Этот край еще до революции был известен большим количеством часовен и храмов. Здесь в селе Нёнокса стоит единственная пятишатровая деревянная церковь XVII века. Единственная в России!

Онежский район. Деревня Пияла. Профессор, доктор архитектуры, лауреат Государственной премии РСФСР по архитектуре Юрий Сергеевич Ушаков отмечал: в среднем течении реки Онеги, на ее правом берегу, в 40 км от села Турчасово, находится одно из крупных сел Онежского бассейна – Пияла. В конце XIX века (в 1896 г.) в Пияльский приход входило 7 деревень, насчитывавших 295 дворов и 1680 человек^[1].

Именно здесь, на берегу Онеги, возвышается каким-то чудом уцелевший ансамбль – одна из самых высоких деревянных церквей в мире и колокольня.

– Это неповторимо. Каждая дощечка говорит за себя. Там еще осталась часть древнего иконостаса. Сверху сохранилось небо. Местные за храмом следят.

Лидия Курицина – активист проекта «Общее дело». Она только что вернулась в Москву из Архангельской области. Эти выходные девушка провела на Севере.

В XXI веке не всегда можно понять замысел строителей. Его основательность подчеркивается тем, что церковь и колокольню иногда строили отдельно. Это сложнее. А если сложнее, значит, и сил уходит больше. Но русский мужик на церковь сил не жалел. Он, наоборот, усложнял задачу. Высота деревянного храма – 45 метров.

– Это строили с любовью и на века, – говорит Лидия.

Искусствовед, исследователь Русского Севера Генрих Гунн писал о своеобразии ансамбля: «Стройность пияльской церкви изумительна, ее архитектурное решение подчинено единому замыслу создать ощу­щение взлета ввысь – идея шатрового зодчества выра­жена здесь с максимальной отчетливостью. В сущности, все шатровые церкви выражают идею вознесенности ввысь, “к горнему”»^[2].

Интересно, что сказали бы наши предки, если бы узнали, что совсем рядом с Вознесенским храмом и колокольней появится космодром «Плесецкий». И сегодня, если очень повезет, с противоположного берега реки можно увидеть, как на фоне древнего храма в космос запускают ракеты.

Еще одна причина, по которой невозможно пройти мимо ансамбля в Пияле: в Вознесенском храме молился патриарх Никон.

Чудом уцелевшая звонница осталась без колоколов. Со стороны реки ее защищает деревянный тын.

Но то, что в Пияле помог сохранить тын, в Вытегре не спасли люди. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы сгорела в 1963 году. Это был один из самых ярких памятников русского деревянного зодчества. Его называли предшественником знаменитого Преображенского храма Кижского погоста.

    

Как выглядела церковь с 25 куполами, мы можем судить по фотографии С.М. Прокудина-Горского. Он посетил Вытегорский погост в 1909 году.

    

(фото: Сергей Прокудин-Горский Церковь_Спасителя_и_Покрова_Пресвятой_Богородицы._Вытегорский_Погост.jpg)

Проект «Общее дело» существует уже восемь лет. Только в этом году в экспедициях побывали более 400 человек. 52 поездки, десятки часовен и церквей, сотни километров по необъезженным дорогам Русского Севера.

Самые болевые места деревянных построек – крыши. Это первое, на что обращают внимание волонтеры. Они меняют кровлю.

Интересуюсь:

– Как доставляете материал?

“Как доставляем материал? Это интересный процесс! Самим-то сложно бывает добраться…”

– Это интересный процесс! – говорит Лидия. – Самим-то сложно бывает добраться, а тут еще строительные материалы… Мы заблаговременно договариваемся с местными пилорамами. Заранее рассчитываем, сколько кубов нужно, определяем размер досок. Храмы, как правило, расположены вдоль рек, поэтому иногда доставляем материалы по воде.

– Экстремально?

– Да, один раз доставляли материалы на плоту. Мы сами изготовили плот и чудесным образом всё доставили. Но это исключение из правил.

Танцы на бомбе

Архангельская область, село Чоково. В поле стоит маленькая покосившаяся часовня Покрова Божией Матери. Сегодня эта обновленная постройка – последнее напоминание о существовавшем некогда Чекуевском приходе. Его история растянулась на 500 лет и прервалась после революции. А пожар в Чоково уничтожил все дома. И теперь только эта часовенка указывает на то, что здесь когда-то жили люди.

    

Работа экспедиции зависит от погоды. Нет погоды – значит, никто никуда не идет, не едет, не плывет и даже не летит.

– Этим летом в Верхнюю Золотицу материал доставляли на самолете.

    

Волонтеры обшили трапезную часть храма защитной кровлей, отремонтировали крыльцо и сделали ступени и перила. Всё это на деньги жертвователей, которые проект «Общее дело» собирает на своем сайте.

Храм Михаила Архангела в Пачепельде. В Великую Отечественную войну в него попала бомба. В мирное время в храме устроили клуб. Жители Пачепельды кружились в танце над бомбой десятилетия. В 2011 году в Пачепельду приехали саперы, но извлекать боевой снаряд из храма было слишком опасно. Пришлось взрывать на месте. Храм устоял.

– Нам, правда, пришлось стену поправлять. Слава Богу! Сейчас ситуация уже другая. Крышу сделали, купол поставили, – говорит Лидия.

    

Жесть как дорого!

Если есть храм, значит, есть жизнь. Село Выя – пример того, как реставрация церкви во имя Афанасия и Кирилла, Александрийских патриархов, объединила волонтеров и сельчан. Добраться в Выю очень сложно. Сюда и продукты из ближайшего районного центра привозят только раз в неделю. Сейчас местные жители хотят, чтобы за храмом закрепили священнослужителя.

– В селе появилось несколько активистов, – продолжает свой рассказ Лидия. – Они вызвались следить за храмом в зимнее время, что особенно важно. За храмом в холодное время года требуется особый уход. Мы стали осенью прошлого года оказывать информационную поддержку, решили собрать деньги на крышу, поскольку временная кровля уже не спасала. Нужна была металлическая крыша.

Волонтерам не хватало денег на ремонт. Ребята стали ждать мецената. Деньги на железо собрали с миру по нитке. Но работать с материалом может только специалист, поскольку обычному добровольцу не справиться. Жестянщика наняли из Твери.

Эти подробности важно знать, поскольку некоторые люди, живущие в регионах, не до конца понимают весь масштаб работ. Кто-то ругает красивые резиновые сапоги на ногах волонтеров и дорогую технику: фотоаппараты, штативы…

Но каждый поймет: для того, чтобы исправить геометрию крыльца храма, пришлось потратить колоссальные силы.

    

Дел в буквальном смысле выше крыши: замена сгнивших стропил и закатывание новых бревен. Ребята даже не знали, с чего начать. Подъемный кран – самое верное решение, ведь каждое бревно в длину достигало четырех метров. Но где его взять? На помощь пришли местные старожилы. Они предложили закатать материал на крышу по старинке. Как это делали испокон веков.

    

Дел в буквальном смысле выше крыши: замена сгнивших стропил и закатывание новых бревен. Но как без крана поднять 4-метровое бревно?

Местные жители с охотой дают советы и по возможности участвуют в работах сами.

Например, окна. Их восстанавливал Андрей Верещагин. Рамы и стекла делал самостоятельно в Архангельске. Это, на минутку, 400 километров от Выи. Если бы не этот мастер, оконные отверстия заделали бы простыми досками.

Для волонтеров «Общего дела» работы по спасению храма во имя Афанасия и Кирилла, Александрийских патриархов, оказались самыми трудными. И самыми дорогостоящими.

– Мы собирали деньги на четверик. И понимали, что ровно половины нам как раз и не хватает. И не знали, как быть. Бросили клич по группе. Нужно же жестянщику заплатить. И нам приходит ровно необходимая сумма!

В итоге сгнившие бревна заменили, крышу отремонтировали, четверик перекрыли.

В летнее время в Вые собирается около 60 человек. Теперь в великие праздники сюда будет приезжать священник.

Может быть, и мы поможем?

Один из основных параметров, по которым до революции определялся статус населенного пункта, – это отсутствие или наличие церкви. Деревня, будь там хоть сотня дворов, считалась деревней, если в ней не было храма.

Пример Выи, может быть, и единичный, но он весьма красноречив. Оказывается, добровольцы и неравнодушные люди готовы тащить 400 километров новые тяжелые рамы в глушь, к месту, где восстанавливают храм.

Может быть, и мы как-то поможем?

---

^[1] См.: Ушаков Ю.С. Ансамбль в народном зодчестве Русского Севера. Л., 1982.

^[2] См.: Гунн Г.П. Каргополье – Онега. М., 1989.