Симеон Новый Богослов и Николай Кавасила: сходства и различия в православной духовности

Аскетизм и культура

Святой Симеон (949-1022) родился во время правления ученого императора Константина VII и умер за три года до кончины Василия II. Таким образом, он жил в то время, когда Византия увеличивала свою территорию, оттесняя мусульман в восточном Средиземноморье, и оказывала всё большее влияние на славянские народы. И, несмотря на тревожные подводные течения – проблема рабочей силы или рост центробежных тенденций, – святой Симеон и его современники возрастали если уж не в безопасном мире, то в том мире, в котором влияние Рима среди христиан было безоговорочным.

Но наряду с этим существовал и другой аспект окружавшей святого Симеона жизни, который более всего влиял на него – христианская традиция, как она понималась в монашеской среде. Эта традиция не была пуританской, а была тесно связана с культурой Византии. Литература, живопись, богословие, духовность, церковные песнопения основывались на ее традиции, обеспечивая преемственность и одновременно являя творческую новизну. Это было особенно характерно в тот период, когда жили святой Симеон Новый Богослов и его друг и ученик Никита Стифат.

В области литературы издавалось большое количество разнообразных светских произведений, труды по христианской метафизике и почти все виды богословской и религиозной литературы – полемика толкования, изложения доктрин христианского учения, жития святых, служебники, церковная поэзия и музыка.

Сразу после смерти святого Симеона труды его ученика Никиты Стифата вызвали полемические споры с латинской Церковью и, что важнее, другие его работы послужили развитию традиций православной духовности, особенно его издания непревзойденных творений его учителя.

В живописи мы встречаем то же разнообразие – от иллюстраций к светским и христианским рукописям, отделанных слоновой костью рак и диптихов, до замечательных мозаичных украшений на стенах монастыря Осиос Лукас рядом с городом Стири или в Неа Мони на острове Хиос.

Это было также время развития монашества. В течение жизни святого Симеона и в последующий период заметный рост аскетизма нашел свое отражение не только в определенных строгих жанрах искусства, как, например, в мозаике в Осиос Лукас или в иллюстрациях к рукописям «Лествицы» святого Иоанна Лествичника, изображающих суровую брань христианских аскетов, но также в целом ряде монастырских институтов, от роскошной Лавры, основанной в 963 году на Святой Горе под покровительством императора, до небольшой сельской обители XI века святого Дорофея в Малой Азии или монашеских поселений, разбросанных по другой «Святой Горе» близ города Россано в южной Италии, откуда отправился святой Нил, чтобы основать в 1004 году монастырь Гроттаферрата.

Иногда считают, что между гуманистами и монахами существует неразрешимое противоречие. В какой-то степени это верно. Но как бы монах ни отрекался от «светской» учености, аскет не может полностью отделить себя от своего византийского наследия. Даже просто читая Отцов Церкви и толкования их творений, он может соприкоснуться с языческими богами и мифами.

Классические источники оказали огромное влияние на христианскую иконографию не только в качестве иллюстраций и религиозных текстов, но и в церковных книгах и в стенных росписях храмов. В монастырских скрипториях переписывались не только религиозные рукописи. Например, во времена святого Симеона в некоторых монастырских скрипториях Константинополя среди прочего переписывались творения Аристотеля, Демосфена, Фукидида и даже трактат по военному искусству «Тактика». Поэтому сам Симеон, византийский богослов и настоятель монастыря, канонизированный Православной Церковью, родился в цивилизованном мире, где культурные и христианские традиции соседствовали друг с другом, часто неразрывно переплетаясь.

Монахом стал после 14 лет раздумий

Симеон родился в городе Галатее (Пафлагония) в Малой Азии. Родители Симеона были богатыми и влиятельными провинциальными аристократами. О его жизни мы знаем довольно подробно из биографии, написанной Никитой Стифатом. Кроме того, о некоторых подробностях своей жизни Симеон упоминает в своих творениях.

В 960 году его отправили в Константинополь получать образование, и предполагалось, что его дядя Василий найдет ему место при дворе императора. Когда ему было четырнадцать лет, его дядя умер, и Симеон думал поступить в известный столичный Студийский монастырь во имя пророка Иоанна Предтечи на юго-западе Константинополя.

Однако с 963 по 977 годы Симеон не решался на этот шаг. В то время он работал во дворце одного из патрициев, каждый день бывал в императорском дворце и находился под влиянием своего духовного отца Симеона Благоговейного – монаха Студийского монастыря.

В своем 22-м «Огласительном слове» Симеон пишет, что когда он был молодым человеком лет двадцати, то был «красив видом и имел что-то показное в своем облике, манерах и походке». В этих же огласительных словах он также пишет о своих конфликтах и сложностях жизни в то время, когда приобрел свой первый, хотя и недолговременный, духовный опыт, и о своем возвращении к никчемной мирской жизни на шесть или семь лет, в течение которых он хоть и ходил к старцу Симеону, но был не в силах следовать его советам. Затем во втором «Слове» он рассказывает, как Христос вынул его из смрадного болота греха, «вытащив за волосы». Этим ознаменовался решительный поворотный момент, и в 977 году в возрасте двадцати восьми лет он стал послушником в Студийском монастыре в Константинополе.

Здесь игумен Петр вверил Симеона его старому духовнику – Симеону Благочестивому. Сильная привязанность послушника к своему духовному наставнику вызвала негативное отношение со стороны настоятеля, а Никита Стифат пишет о ревности со стороны других монахов.

В уставе общежительного монастыря особо подчеркивается необходимость дисциплины, особенно – подчинение настоятелю, как сам Симеон утверждал позднее, когда стал старше. Он отказался уйти от своего духовника и был выдворен из Студийского монастыря.

Старец Симеон представил его Антонию, настоятелю монастыря Маманта Кесарийского в Константинополе. Здесь он был пострижен в монахи и в 980 году посвящен в духовный сан. Через три года, после смерти Антония, Симеон стал настоятелем. Он продолжил перестраивать монастырь и укреплять дисциплину, что было воспринято монахами с некоторым неудовольствием.

Вызывало противодействие также и его отношение к Симеону Благочестивому, который умер в 987 году, и его ученик чуть ли не обожествлял своего духовника. За это у него потребовал отчета патриарший синкелл, некогда архиепископ Никомедии Стефан, который, как говорят, завидовал Симеону. Возможно, между ними были и расхождения по некоторым богословским вопросам, о чем можно судить по трудам Симеона по триадологии.

Сам Симеон не был, что называется, persona grata у белого духовенства. Он утверждал, что истинное знание – дар Духа Святого, который сходит на людей, ищущих духовного, а духовный сан сам по себе не дает никаких преимуществ. Таким образом, Симеон поднял извечный вопрос о взаимоотношениях между монашеством и белым духовенством.

В конце концов, Симеона изгнали в Хрисополь (Скутари) на побережье Босфора, недалеко от столицы, где его авторитет среди мирян был столь высок, что это не могло остаться без внимания патриарха. Симеона простили, но он всё же предпочел остаться на другом берегу Босфора, как бы в добровольном изгнании.

«Бесполезно размышлять о Боге, развалившись на диване»

Влияние Симеона Нового Богослова как на мирян, так и на монахов не ограничивалось только его современниками. Эта энергия ощущалась и последующими поколениями, и не только в Византии, но и в других землях, особенно славянских. И ощущается до сих пор благодаря широкому распространению его трудов, которые сохранились во множестве различных рукописей.

Его работы делятся на четыре основные категории: богословские трактаты («Главы богословские и созерцательные»), проповеди монахам («Катехизические слова»), «Главы», «Гимны». Первые трактаты могли быть написаны во время его разногласий с синкеллом Стефаном. Существуют различные версии «Катехизических слов», которые можно четко разделить на два вида: подлинники и официальная редакция творений святого Симеона, сделанная в XI веке после его смерти.

В подлинных рукописях тон более едкий, и часто можно встретить критику не только в отношении монахов его монастыря, но и духовенства, не исключая и епископов. В них также имеются замечания личного характера; так, например, говоря о некоем брате, Симеон называет его по имени или пишет, что он слишком увлекся и продолжит в следующей проповеди.

Чтобы исключить любые предположения о мессалианстве, из отредактированной версии для общего употребления исключены подобные личные высказывания, а также и критика духовенства; сделаны некоторые стилистические правки, а также изменены слова, которые могут привести к неправильному пониманию некоторых богословских вопросов (например, слово aisthitos заменено на euaisthitos).

В своих «Катехизических словах» святой Симеон обращается, прежде всего, к монахам, которых он знал лично. Он сам управлял большой монашеской обителью, принимал участие в публичных обсуждениях и вообще имел много контактов с миром за стенами монастыря. Он должен был часто исповедовать мирян и давать им советы.

Иногда он говорил, что мирянин, женатый человек, привязанный к своим мирским заботам, тоже может стяжать те добродетели, которые дадут ему возможность «принять Духа Святого, стать друзьями Богу и узреть Его». Эти люди могут быть князьями или нищими, которым вовсе необязательно удаляться от мира или выбривать тонзуру.

Гимны заканчиваются трогательным призывом ко всем людям – императорам и правителям, монахам и духовенству – стремиться к личному общению со Христом, что есть цель христианской жизни. Но справедливо будет сказать, что по-монашески строгий тон его проповедей и резкое осуждение греховной мирской жизни в гимнах и не только свидетельствует о том, что Симеон считает уход от мира почти необходимым условием спасения.

Для святого Симеона основным принципом христианской жизни является достижение единства со Христом. Постоянное стремление достичь этого союза проистекает из смирения и милосердия. Недаром первая проповедь святого Симеона в качестве настоятеля обители святого Маманта была о милосердии. Этой цели невозможно достичь без постоянного бдения, воздержания и самодисциплины.

Он говорил, что «бесполезно пытаться молиться или размышлять о Боге, развалившись на диване». Путь созерцания лежит через покаяние и острое чувство собственной недостойности, которое проявляется в слезах. А утверждения о том, что жизнь во времена апостолов или святых отцов слишком тягостна для нынешних христиан, он называет «современной» ересью.

Основная черта его учения – предвкушение вечной жизни будущего века здесь и сейчас; средством этого является покаяние и последующая за ним благодать, и святой Симеон не проводит четких границ между различными степенями духовного восхождения (и не классифицирует пороки), что мы находим у более ранних подвижников, таких как Евагрий Понтийский. В этом святой Симеон близок к восточным духовным традициям, особенно четко выраженным в творениях «Псевдо-Макария». Если и есть для святого Симеона какие-либо ступени, то они суть следующие: Любовь – Свет – Знание Бога.

Трудно сказать, какое место отводил святой Симеон в его созерцании и стремлении к единению с Богом практике исихастов, описанной в более специализированной литературе XIV века. Само слово «исихазм» использовалось (например, в новеллах Юстиниана) в значении «священный покой», под которым понималась жизнь в уединении.

Форма, в которую это предвкушение вечной жизни облекается у Симеона, – не просто видение света. Главным образом это личная встреча со Христом в свете. Это Христос, Святым Духом говорящий в нем. В «Катехизических словах» Симеон пишет, что когда Христос предстоит ему, он знает, что в нем действительно есть Христос. Это не есть утрата личности, как в неоплатоническом Едином; это соединение с воплотившимся Христом, обожение, через которое человек становится богом по благодати. И опять благодаря своим пророческим свойствам слова Симеона звучат так же неотразимо, как и тогда, когда он написал их. Редкое качество его описания своих борений и своего знания Христа соответствует той силе, с которой он призывал своих монахов следовать за ним.

Связь через столетия

На первый взгляд может показаться странным связывать Николая Кавасилу с Симеоном Новым Богословом, разделенных сроком в 350 лет; но, взятые вместе, они «высвечивают», так сказать, в природе средневековой православной духовности нечто особенное и показывают, что этого может достичь как монах, так и мирянин.

Святой Николай жил совсем в другом мире. Он родился около 1320 года во втором по значению городе Византийской империи Фессалониках, в котором в XIV веке шла борьба между гильдиями и землевладельцами – городе в провинции, за которую постоянно воевали противники Византии. Территория Византийской империи постоянно сокращалась, а постоянные гражданские войны в самом сердце империи еще больше ослабляли положение Константинополя, и без того шаткое.

В общем, Николай рос в неспокойном мире. Он родился в богатой и влиятельной семье, его дядя Нил был архиепископом Фессалоникийским и верным последователем своего предшественника, архиепископа Григория Паламы. Сам Николай стал членом одной из двух имперских партий середины XIV века, когда велась напряженная борьба за власть между Иоанном V из правящей династии Палеологов и влиятельным государственным деятелем Иоанном VI Кантакузином, который на время стал соправителем Иоанна V.

Существовали также и серьезные разногласия по богословским вопросам, исихастские споры. Николай, являясь другом императора Иоанна VI Кантакузина, оспаривал мнение католиков и поддерживал Григория Паламу и паламитов, или исихастов.

Но Николай известен вовсе не тем, что принимал непосредственное участие в этих спорах. По имеющимся сведениям, он рассматривался как возможный кандидат (один из трех – двое других были епископами) на пост патриарха. Но в 1354 году его друг Иоанн VI отрекся от престола и удалился в монастырь. Есть предположения, что и Николай мог стать членом общины, хотя точных данных на этот счет нет.

Вообще о подробностях жизни праведника известно немного. В своей «Истории» Иоанн VI отмечает, что Николай Кавасила был мужем великой мудрости и философом и вел размеренный образ жизни, избегая хлопот, связанных с семейной жизнью. Мы не знаем даже точной даты его смерти. Известно, что он редактировал работы своего дяди после его смерти в 1363 году и мог еще долго жить после этого.

Из его работ, дошедших до нас (не все из которых отредактированы), явствует, что святого Николая интересовала главным образом христианская жизнь. Он оставил богословские трактаты, или проповеди, посвященные таким темам, как Вознесение, Благовещение (в некоторых из этих трудов отчетливо прослеживается то особое почитание, с которым Восточная Церковь относится к Богоматери); толкование Ветхого Завета; полемические статьи против латинян; письма и очерки по различным социальным вопросам, в которых содержится критика проводимой современными ему правителями политики. Его двумя главными творениями, принесшими ему известность, являются «О жизни во Христе» и «Изъяснение Божественной Литургии», последняя его работа, неотъемлемая часть его учения о том, как жить во Христе.

Средневековый подход к литургии и Священному Писанию в известной степени определяется тем образом мыслей, который неизвестен современному человеку. Так, принятие таинства подразумевает обладание определенными знаниями в области различных толкований, или «смыслов», как то: буквальный, аллегорический, типологический, мистический и нравственный. Но на фоне различных видов символизма и объяснений, обогащающих его описания, выделяется главная тема.

О Литургии – для мирян

Как и у святого Симеона, суть учения святого Николая заключается в приобщении к вечной жизни еще в этом мире. Это дается Божией благодатью, но требуются и усилия самого человека. Это двусторонний процесс – Бог действует через воплощенное Слово, человек действует с помощью благодати, полученной через участие в таинствах. Отсюда сразу становится ясной важность Божественной Литургии, Евхаристии. Крещение и Миропомазание – единичные, неповторяемые таинства, тогда как Божественная Литургия служится изо дня в день, давая верующим возможность участвовать в перевоплощении Христа, на ней Сам Христос предлагает Себя причастникам.

Творение Николая Кавасилы «Изъяснение Божественной Литургии» стало одним из нескольких византийских толкований посвящения (mystagogia, μυσταγωγία) в Божественные тайны; одним из самых известных является толкование VII века Максима Исповедника. Но если святой Максим и другие авторы писали для монахов или священников, святой Николай пишет для мирян. Он берет различные части Литургии и, в полной мере используя церковную терминологию, разъясняет, что символизирует каждая из них. И отправление этой церковной службы на земле рассматривается как отражение того небесного празднества, в котором Сам Христос совершает богослужение и дает причастие апостолам; этот момент часто изображается на средневековых картинах (например, как на фресках в Мистре или Охриде).

Через «Изъяснение» и «Жизнь во Христе» красной нитью проходит тема истинности жертвы Христа, повторяемости Его смерти и воскресения посредством схождения Святого Духа. Так, он пишет:

«Церковь представлена в святых таинствах не только внешними действами, но как члены тела представлены в сердце, ветви – в корне и, как сказал Господь, побеги – в виноградной лозе. Потому что здесь речь идет не только о сходных названиях, или аналогии по сходности, а об отождествлении в реальности. Потому что священные тайны – это Тело и Кровь Христа, которые для Церкви являются истинной пищей.

Когда она вкушает их, она не обращает их в человеческую плоть, что происходит с обычной пищей, она сама обращается в них, так как высшее и Божественное превосходит земное. Когда железо помещают в горн, оно тоже становится огнем; однако оно не сообщает огню свойства железа; и так же как когда мы видим железо, раскаленное добела, оно кажется огнем, а не металлом, так как все свойства железа разрушены действием огня. Поэтому если бы кто мог увидеть Церковь Христову, в той степени, в какой она соединена с Ним и участвует в Его святом Теле, он не увидел бы ничего, кроме Тела Господа».

Наше обожение, обычно происходящее посредством принятия таинств, занимает центральное место в христианском опыте святого Николая. Мы «соединены в одно тело»: использовано греческое слово σύσσωμοι. «Он делает вас частью Своего тела и становится, если можно так выразиться, головой наших конечностей». Иногда вместо слова «глава», которое использует апостол Павел, святой Николай ставит слово «сердце», иногда – и то, и другое, «Христос есть голова и сердце, посредством которых живут члены».

Данное «Изъяснение Божественной Литургии», важное само по себе, необходимо рассматривать как часть более широкого взгляда в «Жизни во Христе». В ней описано, как жить во Христе, то есть приобщаться Его благодати и в конце концов достигнуть единения с Ним, но в то же время не уходя из мира. В этой работе дается анализ таинств и подразумевается, что ее часть, посвященная Божественной Литургии (книга IV), должна быть дополнена «Изъяснениями». В заключительной части «Жизни во Христе» (книги VI и VII) даны практические советы по подготовке к таинству Евхаристии и, подчеркивая необходимость правильного духовного устроения, автор показывает, с какой ответственностью подходит он к этой теме.

Безмятежный взгляд христианского гуманиста особенно ярко выражен в последних главах «Жизни во Христе». Для того чтобы ощутить потребность в Боге, не нужно ни особого места, ни тяжелого духовного кризиса; Христос обращается с нами по законам дружбы, давая нам понять наше высокое призвание. Земная жизнь Господа нашего должна быть предметом нашего размышления, и оно должно быть непрестанным и стать частью нашей повседневной жизни.

«И каждый должен быть привержен своему искусству или профессии. Полководец должен командовать, земледелец – обрабатывать землю, ремесленник – заниматься своим ремеслом. И я скажу вам, почему. Вовсе не обязательно удаляться в пустыню или принимать невкусную пищу, или подрывать свое здоровье, или другое что неумное делать, потому что вполне возможно практиковать непрестанное размышление о Боге в своем собственном доме, не отказываясь от всего, чем владеешь».

Поэтому должно нам приложить усилия, чтобы освятить наши каждодневные занятия, писал Николай Кавасила, а позднее и католический святой Франциск Сальский.

Считается, что под непрестанным памятованием о Боге подразумевается молитва Иисусова. Но утверждение о необходимости размышлять о Боге в «Жизни во Христе» следует за главой, в которой он по очереди рассматривает каждую заповедь Блаженства как подходящий предмет для размышления, потому что в них упоминаются добродетели, о которых говорит Христос.

Два пути – одна Благодать

Николай Кавасила намного ближе к нашему времени, чем святой Симеон. Да, о его жизни нам известно не много, так как в отличие от Симеона Нового Богослова у святого Николая не было биографа, и в его творениях нет ничего личного. Но живы его почитатели. В современных ему источниках мы находим яркие описания того, как император и не только обсуждали вопросы астрономии и математики, желали читать работы Фомы Аквинского или Цицерона в переводе на греческий; читали о жарких исихастских спорах, разделяющих не только православных и католиков, но и православных и православных.

Святой Николай – неважно, остался он мирянином или нет, – пишет для мирян. Иногда в своих работах он отклоняется от темы в свойственной ему манере отвлекаться от обсуждаемого предмета, например, когда приводит вступление в литургический канон на латыни или призывание Святого Духа на греческом, или осторожно касается неисследованного вопроса о чистилище, который озадачил православных на Флорентийском соборе пятьдесят лет спустя. Но его труды свидетельствуют о важности православной духовности для мирян.

Святой Симеон, с другой стороны, был монахом очень строгой жизни. В своих проповедях или Божественных гимнах, или в его жизнеописании Никитой Стифатом он стоит особняком, как фигура почитаемого, но грозного, вызывающего трепет святого в украшенной мозаикой нише храма. Неповторимая личность, беспощадный к себе и другим, он с глубокой любовью относился к своей братии, хотя в нем не было той кротости, как ее понимает святой Николай. Его гимны не в меньшей степени, чем другие творения, отражают истинность его собственного духовного опыта, доставшегося ему тяжелым путем строжайшей самодисциплины.

Он считал, что единение со Христом – дар Божией благодати, который дается не только через таинство причастия, поэтому не делал особого упора на таинство Божественной Литургии как на способ передачи благодати. В этом, в дарах (charismata), данных святому, заключается как сила Православной Церкви, так и сложность для нее. В данном случае различие между этими двумя святыми состоит в разных средствах достижения единства со Христом, но оба они привержены святоотеческому преданию. И хотя всеобъемлющее сострадание святого Симеона распространяется и на мирян, его путь спасения – монашеский, предполагающий, в отличие от видения святого Николая, отречение от мира.

Оба святых оставили после себя творения, которые изучаются, цитируются и издаются. Святой Николай Кавасила весьма почитался на католическом Западе, например, на Тридентском Соборе (1545-1563); о нем высоко отзывался французский богослов XVIII века Жак-Бенинь Боссюэ, что в какой-то степени иронично, принимая во внимание ту критику, которой подвергался исихазм на Западе. Николай Кавасила хотя и не принимал участия в исихастских спорах, в каком-то смысле всё же разделял позицию исихастов в том, что касается общего мнения святых отцов и взгляда средневековой Православной Церкви на обожение.

Работы святого Симеона были напечатаны и довольно скоро переведены на русский язык. Отрывки из его работ появились почти во всех средневековых и последующих антологиях духовной литературы. Как святой Симеон, так и святой Николай выражали православный взгляд на обожение и особо подчеркивали личное переживание этого.

Оба святых – один в эпоху блистательного расцвета Византийской империи, другой – в период ее упадка – видели силу Православной Церкви. В случае святого Николая, жившего во время приближающегося османского владычества, она указывала путь в будущее, когда непрекращающаяся жизнь Греческой Православной Церкви хоть как-то сдерживала натиск мусульман и много делала, чтобы сохранить православное богослужение и православные традиции.

Святой Симеон решительно отвергал светскую науку и литературу. У Николая Кавасилы было много друзей среди ученых, и сам он был человеком, обладающим большими познаниями, и вращался в научных кругах. Но в творениях обоих святых прослеживается одна и та же движущая сила – Божья благодать, а их общая тема – возможность истинного познания Христа в этой жизни.

Они отражают два направления жизни Византии, точнее, Греческой Православной Церкви – гуманизм и аскетизм, и для этого они используют весь накопленный греческой мудростью опыт, хотя святой Симеон и отрицает это. Тем не менее, святой Симеон не может не разделять с такими учеными мужами, как святой Николай Кавасила, общее наследие греческой культуры, которое со времен Константина Великого стало православной греческой культурой.

Перевод – Александр Шперл