Когда и кем впервые стала практиковаться Иисусова молитва? В каких древних памятниках зафиксированы наставления духовно умудренных подвижников о спасительности Иисусовой молитвы? И что именно говорили они? Были ли у практики призывания имени Христова противники? Этому посвящена работа известного французского богослова, специалиста по истории сирийского и коптского монашества Антуана Гийомона (1915–2000), перевод которой мы предлагаем нашим читателям.

Самые ранние сведения, которые обычно приводятся о практике молитвы, называемой по-гречески monologistos (молитва, заключающаяся в одной фразе), связаны с египетскими монахами. Блаженный Августин говорит, что они молились часто, но краткими молитвами, как порыв – quomodo jaculatos[1]. Авва Исаак учил Иоанна Кассиана и братию непрерывно повторять первый стих Псалма 69: «Deus in adiutorium meum intende, Domine ad adiuvandum me festina» – «Поспеши, Боже, избавить меня, поспеши, Господи, на помощь мне»[2], представляя это как традицию, сохранившуюся со времен первых монахов в Скитской пустыне. Иисусова молитва – однофразовая (monologistos), включает в качестве существенного элемента имя Христа и обычно ассоциируется с молитвой мытаря: «Будь милостив ко мне грешнику» (Лк. 18: 13). Первым текстом, который в этой связи можно процитировать, является апофегма Аммона, ученика Антония Великого: «Сиди в своей келье, – советовал авва Амон старцу, склонному к показному аскетизму, – ешь понемногу каждый день и всегда имей в сердце своем слово мытаря – и можешь спастись»[3]. Но в этом слове мытаря нет упоминания имени Христа, которое неотделимо от Иисусовой молитвы. Немецкий богослов Х. Бахт считал, что первое свидетельство об этой молитве – у Евагрия Понтийского: «К каждому дыханию прибавляйте душевное бдение и имя Иисуса»[4]. Но, к сожалению, эта фраза принадлежит не Евагрию, а Исихию Синайскому, одному из главных наставников молитвы Иисусовой; время его жизни точно не установлено, но это, несомненно, после VII века[5].

Чтобы отыскать в египетской монашеской литературе подлинные и ясные свидетельства о практике Иисусовой молитвы, мы должны обратиться к более поздним работам, сохранившимся на коптском языке. Одной из главных является «Из добродетелей отца нашего праведного – великого аввы Макария»[6]. Мне хотелось бы проанализировать эти тексты, не удостоившиеся до сих пор должного внимания со стороны историков Иисусовой молитвы.

«Держись Того… Чье имя – сладость на устах всякого, Кто есть сама сладость»

Монаху, который приходил к Макарию исповедовать свои грехи, он давал следующее наставление: «Мужайся, сын мой. Держись Того, Кто не имеет ни возраста, ни происхождения; Кто пребывает вовек и не имеет конца; Кто есть пристанище тех, кто надеется только на Него, Чье имя – сладость на устах всякого, Кто есть сама сладость, совершенная жизнь, Кто владеет сокровищем неизбывной благодати; Господь наш, Иисус Христос; да будет Он твоей силой, твоей помощью, твоим прощением!»[7]. Постоянное призывание имени Иисуса есть вернейшее средство спасения. Об этом говорит и авва Аммон, советующий брату спасаться, усердно повторяя молитву мытаря. Мольба о прощении, крик о помощи здесь явно не выражены, но имя Христа расценивается как единственное, что может принести помощь и милость.

В одной истории из этой же книги рассказывается, как однажды к Макарию пришел Евагрий, терзаемый страстными плотскими помыслами: «Отче, – проговорил он, – скажи мне слово, чтобы я мог жить». Макарий ответил метафорически: «Привяжи веревку к мачте, подними парус, и по милости Господа нашего Иисуса Христа лодка переплывет бушующий океан, пройдет по коварным морским волнам, минует унылый мрак этого суетного мира». И спросил Евагрий: «Что есть лодка, что есть веревка и что есть мачта?» Авва Макарий объяснил: «Лодка – твое сердце: испытывай его! Веревка – твой ум: прикрепляй его к Господу нашему Иисусу Христу; Он есть мачта, Он укрощает волны бушующего океана, стремящиеся потопить праведных. Разве трудно с каждым выдохом произнести: “Господи Иисусе Христе, помилуй меня! Благословен Ты, Господь наш Иисус Христос: помоги мне”?» И, используя другой морской образ, продолжал: «Пока рыба плещется в волнах, ее легко уловить, и она даже не заметит этого. (Под волнами имеются в виду порочные наслаждения этого мира, а под рыбой – тот, кто предается этим удовольствиям. – А.Г.) Но если мы будем все время держаться за спасительное имя Господа нашего Иисуса Христа, то Он уловит диавола (ср.: Иов 40: 25, 26) благодаря тому, что Он сделал для нас; а мы, слабые человеки, узнаем из этого, что помощь приходит от Господа нашего Иисуса Христа»[8]. Здесь призывание имени Иисуса, всегда вспомоществующее и спасительное, сопровождается явной мольбой о помощи и милосердии: «Помилуй меня… помоги мне!» Следует заострить внимание еще на одном моменте. Призыв произносится с каждым выдохом. Это значит, что призывание не только непрерывное, но соответствует ритму нашего дыхания, о чем часто говорится в работах исихастов.

Следует заострить внимание еще на одном моменте: призыв имени Иисуса произносится с каждым выдохом

Призвать «спасительное» имя Иисуса – значит убедиться в присутствии, близости к нам Самого Спасителя, Который исцелит нас от телесных и душевных недугов.

Однажды Макарий пошел проведать некоего старого монаха, который по причине тяжкой болезни не вставал с постели. Этот старец имел склонность постоянно призывать «спасительное и благословенное имя» Иисуса. Макарий справился о его здоровье (или спасении; коптское слово имеет оба значения). Тот бодро ответил: «Я с усердием взыскую этот сладкий хлеб жизни – священное имя Господа нашего Иисуса Христа; и погрузился я в сладкий сон, и увидел явление Царя – Христа в облике назоретянина. Он трижды сказал мне: “Смотри! Это Я, и никто, как Я”. Тогда я проснулся в великом ликовании и забыл о своих страданиях»[9].

Во всех этих текстах особо подчеркивается «сладость», которую испытывает тот, кто посвящает себя призыванию имени Иисуса Христа.

Однажды молодой монах спросил у Макария: «Отче, скажи мне, что такое сладость и что такое горечь?» (ср.: Иак. 3: 11). Макарий, используя красочное сравнение, ответил: «Говорят, что, когда мать опускает малыша на землю, она дает ему в руку что-нибудь сладкое, чтобы он не тащил в рот всякую гадость. Сравни это с грехом и наслаждениями; а сладость – это Господь наш Иисус Христос, Его благословенное имя, драгоценная жемчужина»[10] (ср.: Мф. 13: 45). Вдохновленный фразой из Послания апостола Иакова 3: 1, в другом месте он говорит: «Да не истечет из родника сокровищницы нашего сердца поток горькой воды [то есть дурных помыслов], но непрестанно будет происходить из него сладость, что есть Господь наш Иисус Христос»[11].

Самым распространенным способом молитвы среди египетских монахов являлось meletê –«размышление»: под этим следует понимать непрестанное чтение Священного Писания sotto voce (вполголоса) и по памяти. Это упражнение давало им возможность исполнять сразу две обязательные заповеди: заниматься физическим трудом и непрестанно молиться: labora manibus tuis et ora Deum incessanter[12]. Иисусова молитва прекрасно подходит для этого способа моления.

Преподобный Макарий

Макарий ответил: «Нет помышления выше повторения спасительного и благословенного имени Господа нашего Иисуса Христа»

Однажды один брат попросил Макария объяснить ему следующий стих: «Помышления сердца моего да будут благоугодны пред Тобою» (Пс. 18: 15). Макарий ответил: «Нет помышления выше повторения спасительного и благословенного имени Господа нашего Иисуса Христа, постоянно в своем уме сохраняемого, как сказано: “Как ласточка издавал я звуки, тосковал как голубь” (Ис. 38: 14). Так и раб Божий – крепко держится за спасительное имя Господа нашего Иисуса Христа»[13].

В некоторых текстах сборника этот метод размышления описан достаточно подробно. Мы уже видели, что призывание имени Иисуса связано с дыханием, с ритмом которого оно соединено. Как дыхание имеет вдох, выдох и паузу между ними, так и молитва состоит из двух частей: обращение и прошение. Об этом говорится в другом изречении, приписываемом Макарию: «Бережно храни имя Господа Иисуса Христа в сокрушенном сердце; пусть оно исходит из уст твоих и снова возвращается к тебе; не связывай с ним никаких образов в уме твоем, но будь внимателен, когда произносишь его: “Господи Иисусе Христе, помилуй меня!” Затем, во время краткого отдыха, ты почувствуешь в своей душе покой Божества; Он изгонит мрак страстей, которым заполнена душа твоя, и очистит ее до состояния, сходного с тем, которое было у Адама в раю; это благословенное имя, которое святой Иоанн Богослов назвал “свет миру” (Ин. 8: 12), та сладость, которой никогда не можем насытиться, истинный хлеб жизни»[14]. Фраза «не связывай с ним никаких образов» (prosôpon) не совсем ясна. Это несколько напоминает «чистую молитву» Евагрия: кто молится, не должен иметь в своем уме ни картин, ни зрительных образов; вся его деятельность должна сводиться к простому вниманию; тогда он ощущает в себе мир (anapausis) Божий. Изнутри его изливается свет, и он в этом состоянии чистой молитвы обретает нечто от первоначальной чистоты.

Почти во всех этих текстах, особенно в конце последнего процитированного отрывка, встречается выражение, на которое мы пока не обращали большого внимания: имя Иисуса есть хлеб, очень сладкая пища. Развивая эту мысль, в следующем тексте приводятся сравнения, которые хорошо описывают вид «размышления», состоящий в призывании имени Иисуса.

Один брат спросил Макария: «Какое самое лучшее занятие для монаха в его аскетической жизни?» Макарий ответил: «Блажен тот, кто непрестанно, с сокрушенным сердцем держится за благословенное имя Господа нашего Иисуса Христа, так как поистине в аскетических упражнениях нет ничего лучше, как эта благословенная пища, если ты вкушаешь ее беспрерывно, как овца пережевывает свою жвачку и ощущает ее сладость до тех пор, пока она не проникнет в ее сердце и, словно елеем, заполнит все ее внутренности. Посмотри, как радуется овца, наполненная сладостью той жвачки, что жует она во рту своем. Да дарует нам Бог подобным образом сладостный елей имени Своего!»[15].

В другом очень красочном отрывке Макарий использует иное, еще более яркое сравнение: «Я помню, как в детстве, когда я жил в доме отца своего, заметил, что старые женщины и молодые девушки постоянно что-то жуют с тем, чтобы подсластить слюну и отбить дурной запах, исходящий изо рта, и таким образом увлажнить и освежить свои внутренности. Если этот предмет материи может дать столько сладости тем, кто его жует, насколько больше может дать пища жизни, источник спасения, родник живой воды, сладость самого сладостного – Господь наш Иисус Христос, от бесценного и благословенного имени Которого бесы исчезают, как дым, когда слышат его из наших уст. Это благостное имя, если мы непрестанно повторяем его и непрестанно размышляем о нем, просвещает разум, приводит в движение душу и тело, изгоняет все дурные помыслы из бессмертной души и открывает ей небесное и прежде всего Того, Кто выше всех, – Господа нашего Иисуса Христа, Царя царей, Властелина властителей, небесную награду тем, кто всем сердцем ищет Его»[16].

Эти тексты подтверждают давно установившуюся практику молитвы Иисусовой, но являются ли они подлинными высказываниями Макария Египетского – основателя монашеской жизни в Скитской пустыне? Если так, то они свидетельствуют о том, что Иисусова молитва была известна египетским монахам еще в IV веке.

Сборник «Из добродетелей святого Макария», в котором они сохранились, составлен из текстов разного происхождения. В нем встречаются изречения святого Макария, которые уже имеются в более раннем собрании «Apophtegmata» и поэтому претендуют на подлинность. Некоторые отрывки взяты из известных «Духовных наставлений», дошедших до нас под именем Макария, сирийское происхождение которых, однако, не подлежит сомнению. Тексты, относящиеся к Иисусовой молитве, невозможно отыскать где-то еще. Возможно, они относятся к более поздним текстам этого сборника.

Когда же он был составлен? В нем на это нет указаний, однако можно обозначить примерные временные рамки благодаря другим работам, которые, по всей видимости, были написаны в этот период. В бахаирской рукописи, в которой он сохранился (Vatican Coptic MS 64), содержится также жизнеописание святого Макария, с которым тесно связан сборник его «Добродетелей». В этом житии встречаются упоминания, по которым мы можем отнести этот сборник к началу арабского периода – вторая половина VII века или первая половина VIII века[17]. Таким образом, «Добродетели святого Макария» были составлены в первом столетии арабского владычества. По всей видимости, другие книги, в которых содержатся упоминания о практике Иисусовой молитвы, относятся к тому же периоду. Одна из них, содержащаяся в этой же рукописи, представляет собой сборник апофтегм (apophtegmata) святого Антония. В нем описано, как он дает следующий совет молодому монаху: «Напитывай свою душу Божиим словом, в бдении, в молитве, а прежде всего – непрестанным памятованием об имени Господа нашего Иисуса Христа, и таким образом обрящешь умение побеждать злые помыслы»[18]. Еще одним документом является «Житие святых Максима и Дометия», в котором содержатся жизнеописания двух юных чужеземцев, приехавших, чтобы стать монахами под руководством святого Макария[19]. Они представлены как сыновья императора Валентиниана. Там мы читаем, как однажды эти два святых упрекали авву Пшои, своего будущего биографа, за чересчур приземленную речь: «Мы же говорили тебе несколько раз, брат Пшои: сидишь ли ты с нами или находишься у себя, непрестанно держись за спасительное имя Господа нашего Иисуса Христа, ибо поистине, если бы это священное имя было в твоем сердце, ты бы не говорил, что ты делаешь. Впредь будь очень внимателен к себе и не пренебрегай спасительным именем Господа нашего Иисуса Христа, но все время храни его в сердце своем»[20].

В ходе раскопок в древней пустыне Келлий удалось найти длинное надписание Иисусовой молитвы на стене кельи

Эти литературные свидетельства того, что Иисусова молитва была известна и практиковалась среди египетских монахов в VII–VIII веках, подтвердились несколько лет назад новыми эпиграфическими данными. В апреле 1965 года в ходе раскопок в древней пустыне Келлий между пустынями Скит и Нитрия, хорошо известными по «Apophtegmata Patrum», нам удалось найти длинное надписание Иисусовой молитвы[21]. Эта надпись из 29 строк не датирована, но по археологическим данным и по найденным в соседних комнатах надписям мы смогли установить, что написана она между серединой VII века и серединой VIII века В ней содержится возражение, внушаемое бесами против Иисусовой молитвы: «Если будешь все время вопить: Господи Иисусе! – значит, ты не молишься Отцу и Святому Духу». На это следует ответить, что Сын неотделим от Отца и Святого Духа и тот, кто призывает Христа, молится в то же время Святой и Нераздельной Троице.

Это надписание нашли начертанным на стене комнаты, которая была молельней; в этой же комнате были и другие надписи, также подтверждающие, что монах, живший в этой келье, был пылким приверженцем Иисусовой молитвы: «Иисус Христос, спасительное имя!», «Господи Иисусе, помоги нам!» Этот монах определенно был не единственным в Келлии, кто занимался Иисусовой молитвой. Но то возражение, о котором говорилось выше, показывает, что в Келлии были и противники этой практики, которые утверждали, что это есть не более чем новомодное поклонение. Это противостояние, возможно, объясняет, почему в тех литературных источниках, которые мы проанализировали, рекомендации заниматься Иисусовой молитвой подкрепляются авторитетом великих святых – Макария Великого, его «римских» учеников и Антония Великого.