Кто вчера внимательно слушал чтение канона и акафиста, тот мог заметить, как много там вложено прекрасных, возвышенных чувств и мыслей, особенно в каноне. Прежде всего церковный писатель, составитель этих церковных песнопений, молил Господа Бога, чтобы Господь Бог вразумил его и дал ему слово, как должно петь, как должно молиться. Из этого ясно, что мы сами по себе, без Божественной помощи, и молиться-то не в состоянии: не можем мы молиться как следует и не знаем, как и о чем молиться.

Может случиться, как сказал Пророк в одном псалме: И молитва его ба будет в грех (Пс. 108, 7). Следовательно, не всякая молитва — святая, бывает молитва греховная. Когда же бывает молитва в грех? Тогда, когда предмет молитвы грешен, когда чувства и желания, с которыми человек приступает к молитве, греховны. Сознавая свое недостоинство, могущие отразиться в составляемых молитвах, писатель означенных песен церковных просит Господа Бога, чтобы невозгнушались Господь Бог и Матерь Божия составляемыми приносимыми молитвами и приняли бы усердие наше, так как желания, с которыми приносится молитва, искренни и святы, предмет молитвы свят.

Но далее, как бы в дополнение сего, слышим: «…яко чистота, воздержание и молитвы сердечныя угоднее Тебе паче хвалы единых точию уст». Хорошо, если вы воздаете похвалы Божией Матери, но этого недостаточно, Божией Матери угоднее совершение на деле самих добродетелей, а не хвалы только уст.

Если вы говорите и молитесь о добродетелях, надо, чтобы это оставалось не на устах только, но чтобы слова и молитвы о добродетелях переходили в дела, в самую жизнь. А то говорить ведь можно много, но без толку.