У известного и любимого многими писателя и публициста Александра Ткаченко, отца четырех детей, недавно вышла книга "Трудно быть папой". Мы решили поговорить с ним о современных проблемах отцовства, о том, почему это краеугольное и казалось бы совершенно ясное явление в наших условиях вдруг оказалось непростым занятием, чуть ли не искусством, которому очень многим мужчинам надо учиться заново.

Дети детей войны

– Почему у нас так часто сейчас говорится об отцовстве и его проблемах?

– Когда что-то нормально функционирует, это не замечается. Скажем, когда у человека нормально работает печень, он о ней не думает и не говорит. Разговоры начинаются, когда возникает какая-то дисфункция. Так вот, на мой взгляд, у нас в обществе просто катастрофические проблемы с отцовством. Несколько поколений безотцовщины.

Но сейчас, слава Богу, люди начинают это осознавать именно как проблему. И, как следствие, начинают об этом говорить.

– Несколько поколений безотцовщины – это еще с Великой Отечественной?

– Скорее, еще с Первой мировой.

– О каких именно проблемах и дисфункциях речь?

– Давай возьмем самую простую модель. Нормальная нуклеарная семья – это папа, мама и ребенок (бездетные семьи мы сейчас не рассматриваем). Как думаешь, если в семье 50% родительской нормы отсутствует, это может не повлиять на ребенка? А у нас отцы отсутствовали в очень большом количестве семей. Тут счет шел не на тысячи и даже не на сотни тысяч, а на миллионы и десятки миллионов, если брать суммарно: Первая мировая война, революция, гражданская война, репрессии, Великая Отечественная война. Большей частью погибали во всех этих исторических катаклизмах мужчины.

У нас еще с советских времен официально существует такая социальная категория, как мать-одиночка. Но как она вообще возникла? В огромной степени из-за того, что миллионы мужчин не вернулись с войны. А у них остались жены и дети. И жены в ситуации тяжелейшего послевоенного кризиса были вынуждены растить детей без мужей. А потом дети выросли, им уже нужно было собственные семьи создавать, не имея опыта общения с отцами. Я помню, нам еще в школе педагог говорил, что «ваше поколение – это дети детей войны». Тогда я плохо понимал, что означают эти слова. Но сейчас, чем старше становлюсь, тем страшнее мне становится от масштабов этого бедствия.

Когда у ребенка нет отца, он вырастает с соответствующими проблемами, которые, в свою очередь, начинает транслировать своим детям. Здесь я говорю уже не как психолог, а просто от себя, как сын, который сам никогда своего отца в детстве не видел, потом вырос, женился и создал семью, родил и воспитал четверых детей. Я вижу и сознаю, как же мне не хватало отца. Практически всегда и во всем. Когда я воспитывал своих детей, шаг за шагом обнаруживал у себя в мужской части своей личности не недостаток опыта даже, а настоящую черную дыру.

Как мальчику сформировать мужские модели поведения, если рядом нет мужчины?

– Что ты имеешь в виду?

– Всё. Что такое отец для ребенка, и как ребенок вообще воспитывается отцом? Это же не просто какие-то специальные педагогические беседы, не отведенные часы или дни для воспитания. Ребенок воспитывается ежесекундно, просто через копирование родительского поведения. Но как мальчику сформировать в своем сознании мужские модели поведения, если с ним рядом нет мужчины? Если он не видит, как мужчина должен вести себя конкретно в той или иной ситуации?

Это ненормально, когда забивать гвоздь тебя учит бабушка

– Что лично ты не умел из-за того, что у тебя не было отца?

– Да, наверно, всё, что должен уметь мужчина, я сначала не умел. Я копировал лишь те модели поведения, которые у меня были перед глазами. А растили меня мама и бабушка. Мальчик рос в семье, где не было ни одного мужчины. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ведь мужчина и женщина воспринимают мир по-разному. Можешь с этим соглашаться, можешь не соглашаться, но это просто факт. И для того, чтобы научиться воспринимать мир по-мужски, мальчику необходим перед глазами живой пример. Потому что ребенок в раннем возрасте еще не умеет мыслить абстрактно, для него очень важен показ.

– Чтобы, например, гвоздь забить?

– Гвоздь забить – это уже некие прикладные навыки. Которых, кстати, у меня тоже не было. Согласись, это не совсем нормально, когда забивать гвоздь и работать ножовкой тебя учит бабушка.

Но проблема, конечно, более широкого плана. Я имею в виду, прежде всего, отношение к другим людям. Когда в семье есть папа и мама, ребенок смотрит на них и видит, как должен себя вести мужчина по отношению к женщине и как женщина должна вести себя по отношению к мужчине. А у меня не было перед глазами этих поведенческих моделей, которые можно было бы скопировать и записать себе на «жесткий диск», чтобы потом ими пользоваться. То же самое можно сказать и про отношение к другим мужчинам, даже внутри коллектива сверстников в детстве. «Маменькин сынок» – это же не пустая дразнилка.

Мама дает ребенку жизнь, папа – силы жить. И если связь с отцом у ребенка была разорвана, это бессилие он будет ощущать в той или иной форме всю жизнь.

Или взять отношение к труду. Женщины всегда опекают ребенка. Даже если они хотят воспитать в нем трудовые навыки, все равно преобладать будет материнская позиция, позиция заботы. А мужчина – это человек, который готовит своего ребенка к преодолению трудностей и завоеванию новых пространств. Мужчина – это вообще деятельность вне семьи, выход в мир. Раньше как говорили в крестьянских семьях на Руси: «До семи лет – мамин ребенок, а после семи – папин». В ранний период в воспитательном процессе доминирует мама. Отношения с ней у младенца вообще симбиотические, они с мамой почти одно целое. И лишь по мере взросления ребенка для него становится более значимым образ отца. Отец – первый человек, который появляется в жизни маленького человека помимо мамы. Это его самый первый опыт знакомства с другим человеком – с тем, кто не «я и мама». От того, каким окажется этот опыт, потом будут зависеть формы и способы выстраивания отношений с другими людьми, качество этих отношений и еще множество важнейших вещей.   А когда отца нет вообще, это катастрофа, по себе знаю.

Причем ты же маленький, ты еще не понимаешь, что ты в катастрофической ситуации, и начинаешь все это осознавать только в зрелом возрасте. И уже спустя много лет видишь, что это такое, когда у других детей были отцы. Те, которые защищали их, ходили с ними на рыбалку и в лес, учили топором обстругивать колышки для палатки или даже наказывали за что-то, но опять же по-отцовски, а не по-женски. И вот, если у тебя ничего этого не было, то огромная часть необходимого жизненного опыта, который закладывается в детстве, у тебя отсутствует. Потом его приходится даже не восстанавливать, а самому с нуля собирать по крохам.

Ни в коем случае не хочу обидеть этими словами мамочек, которые растят своих сыновей без мужа. Низкий вам поклон, дорогие женщины, за этот ваш материнский подвиг! Слава Богу, сегодня уже есть качественные психологические и педагогические наработки, позволяющие маме воспитывать своего ребенка осмысленно, с учетом всех особенностей отсутствия отца в семье. Это непросто, но это возможно с Божьей помощью, и я знаю матерей, которые смогли вырастить прекрасных детей в одиночку.

Я говорю здесь не о вас, а о собственном опыте детства без отца. И не ставлю этот опыт в вину ни своим родителям, ни кому-либо еще. Это просто мой персональный маленький кусочек нашей большой национальной беды, из которой нам всем нужно общими усилиями выбираться.

Александр Ткаченко с сыновьями

– Но, наверное, даже присутствие отца в семье не гарантия благополучия. Ведь и поведение мужчин-отцов сегодня обсуждают и осуждают больше, чем роль матери в семье. Почему?

– Мне кажется, что причина та же. Роль матери у нас в обществе более-менее отработана и понята. Но вот что такое отец, какова роль отцовства в жизни семьи, у нас множество людей представляют очень слабо. Потому эта тема и становится предметом обсуждения. Ну, и осуждения тоже, не без того. На мой взгляд, в нашем обществе нет внятного представления о том, каким должен быть нормальный отец. Не идеальный герой, такой «орел-мужчина», а обычный папа, со своими достоинствами и недостатками. Который просто есть у детей, любит их, растит, как умеет. Отсюда идет и демонизация, и идеализация отцов в нынешних осуждениях. К образу папы зачастую предъявляются невероятно высокие требования. И как результат – разочарование, когда реальные отцы этим требованиям не могут соответствовать.

– А у тебя нет ощущения, что наше общество «феминизировалось», стало каким-то женским?

– А как могло быть по-другому, если мужчин просто физически выбивали на протяжении нескольких поколений? Что такое в советское время была мама-одиночка? «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». Нужно зарабатывать деньги, чтобы кормить семью, нужно ребенка воспитывать за двоих, и при этом никаких специальных знаний по психологии и педагогике или специалистов, с которыми можно посоветоваться, никаких курсов, – вообще ничего не было. Поэтому воспитание по большей части сводилось к элементарному выживанию: просто обеспечить самые минимальные потребности – в пище, в жилье, в одежде, а уж остальное – как получится. В таких условиях мальчики вырастали, естественно, с очень специфическими чертами, которые им самим потом сильно мешали в создании семьи. Где-то слишком опекаемые, где-то, наоборот, угнетенные и раздавленные, если мама чересчур авторитарная и жесткая. В любом случае это была ненормальная ситуация. А в ненормальной ситуации вырасти без искажения личности человек не может.

– Тем не менее мне кажется, что в советское время мужчины еще так не феминизировались, и с проблемой отцовства было проще, нежели сегодня.

– Не знаю… В детстве я жил в пятиэтажке, рядом были такие же соседние дома, и у многих моих сверстников отцы были. Но штука в том, что они все пили просто по-черному, это были законченные алкоголики. То есть не просто люди, которые пьют, и у них есть что-то еще в жизни. Нет, это люди, которые ходят на работу, приходят домой, напиваются, и всё. И только потом возможны варианты. Кто-то просто ложится спать, а жена начинает его костерить (в детстве мне несколько лет пришлось слушать отголоски таких скандалов через стенку сразу в двух соседних квартирах). Кто-то, наоборот, начинает спьяну гонять жену, а она с плачем бежит на улицу, забирая детей. Грустная картина, короче. Но для меня это была нормальная атмосфера дворовой жизни.

– Прямо все пили по-черному?

– Почти все. Не преувеличиваю, правда. Я потом пытался это как-то анализировать, вспоминал эти вещи – и с ужасом понял, что это было тотальное явление. Люди, если не поголовно, то через одного, свою внутреннюю боль и пустоту заливали алкоголем в неимоверных количествах. И когда у человека в детстве складывался такой образ отца, то стоит ли удивляться, что у него потом жизнь тоже не складывается.

– Что значит «не складывается»? Нет семьи, или что другое?

– Да, прежде всего, нет семьи. Для меня слова «не сложилась жизнь» означают отсутствие семьи, нормальных семейных отношений.

У меня был друг в юности. Отец у него, хотя тоже из пьющих работяг, но веселый был, шутил с нами, постоянно сыпал прибаутками. Правда, глаза у него, как и у остальных знакомых мне в ту пору взрослых мужиков, были какие-то потухшие, усталые… В общем, сын у него тоже был веселый и ироничный, и мне это в нем очень нравилось. Я в книжках любил читать про таких людей и сам хотел таким быть. А недавно мы с этим моим другом встретились, и я узнал, что он был женат четыре раза. И четыре раза разводился! Живет сейчас один. И у него теперь тоже потухший пьяненький взгляд. Какая-то карма, прямо злой рок, как сказали бы фаталисты. А на самом деле трансляция этой поколенческой проблемы с отцовством, как мне кажется. Перед глазами у нас не было нормального образа мужчины и отца. То есть примеры были, конечно, но большей частью какие-то дикие и патологичные.

«Если вы убьете нашу собаку, папа возьмет топор и отрубит голову вам»

В нашем обществе нет внятного представления о том, каким должен быть отец

– А каким должен быть отец? Что он должен уметь делать, и какова его роль в семье?

– Не забывай, ты задаешь вопрос, каким должен быть отец, человеку, который никогда не видел своего отца.

– Но у тебя только что вышла целая книга об отцовстве – «Трудно быть папой».

– Эта книга не о том, каким должен быть отец, а о том, как трудно быть папой тому, у кого отца не было. Поэтому не спрашивай меня о норме – я ее не видел.

– Слушай, ну у тебя ведь все равно есть мнение о том, каким должен быть отец, хотя бы от острого чувства его отсутствия, которое ты пережил в своей жизни.

– Самое главное – это защита. Потому что мама – это защита в младенчестве, а папа – это защита вообще от всех бед мира. Это сила, которая стоит за ребенком, пока он сам не стал сильным, гарантия его безопасности. Даже если тебе ничего не угрожает непосредственно, ты живешь с мыслью о том, что у тебя есть папа, который в случае угрозы решит любую проблему, потому что он большой и сильный. Я видел по своим детям, что у них, слава Богу, это ощущение сформировалось. Может быть, не в полной мере и не так, как должно было бы быть, но тем не менее. У меня его не было. И я вижу, какая большая разница между той ситуацией, когда папа есть, каким бы он ни был, и между той ситуацией, когда папы нет. Конечно, папа и сам может представлять собой главную угрозу для ребенка, но это я уже не хочу рассматривать, потому что это абсолютно ненормально.

Мама – это защита в младенчестве, а папа – защита вообще от всех бед мира

Или была у нас такая еще ситуация. Наша собака забежала на участок соседа, и тому это сильно не понравилось. И сосед в гневе сказал моим детям: «Если еще раз собака ваша забежит к нам во двор, я возьму топор и голову ей отрублю». А сынишка, ему года четыре было, говорит: «Если вы убьете нашу собаку, папа возьмет топор и отрубит голову вам».

Сосед молча развернулся и ушел. Ситуация была, конечно, дурацкая. Нельзя на таком уровне решать проблемы с соседями, да и вообще с кем бы то ни было. Даже на уровне помыслов и пустых словес такого быть не должно. Конечно, плохо, что ребенок употребил такую страшную метафору (хотя на самом деле он лишь «отыграл» назад соседу фразу, которую тот сам первым и употребил). Но вот что меня в той ситуации порадовало – ребенок чувствовал свою абсолютную защищенность. При том, что я человек не агрессивный – с топором ни на кого не кидался, всегда старался по возможности вежливо решать любые вопросы. Но сын был уверен, что любая агрессия по отношению к нашей семье безнаказанной не останется. Собака же тоже член семьи. И ребенок, видимо, рассуждал так: сегодня он собаку убьет, а завтра меня. Потому и сказал – имейте в виду, у нас есть кому за нас заступиться. Для меня это был один из экзаменов на отцовство. Когда я увидел, что у моих детей есть это чувство защищенности, почувствовал, что я действительно – отец. Хотя перед соседом я потом извинился, и мы мирно все решили.

– За что ты извинился?

– За то, что дети сказали такое.

– Да разобрались мы с собакой. Она ему какие-то грядки потоптала. Забор поставили, и все.

– А ты как считаешь, мужчина-христианин должен учить своих детей драться?

– В категориях «должен» или «не должен» я тут ответить не могу. Но лично я столкнулся с такой ситуацией, когда просто пришлось своих сыновей этому учить.

– А что за ситуация, если не секрет?

– В школе с моими сыновьями учились, мягко говоря, психопатизированные дети, с которыми договориться было просто невозможно. Педагогические меры воздействия на них никак не влияли. От них учителя стонали, не то что ученики. И в такой ситуации объяснить моим детям, что драться не надо, было бы неправильно.

В Москве проблему можно было бы решить иначе – перевести детей в другую школу. У нас, к сожалению, переводить некуда. И потом, я считаю, это тоже не решение проблемы, а уход от нее и ее консервирование на много лет вперед. Поэтому я решил, что нужно учить их драться. Причем именно драке я их не учил. Просто начал заниматься их физическим воспитанием, с уклоном в сторону единоборств. Объяснял, чем удар отличается от толчка, как правильно наносить удар и как правильно уклоняться от удара, как делать захваты, если борьба переходит в партер, ну и другим всяким разностям.

Мужчинам, которые выросли без отца, его могут в чем-то заменить сыновья

– Откуда ты сам это знал?

– У меня с этим тоже были большие проблемы, потому что меня-то учить было некому. Только лет в 12 я пришел в секцию самбо, и это было уже мое самостоятельное решение. А сыновья у меня начали заниматься освоением всей этой премудрости лет в 7-8, т.е. у них была серьезная фора по времени. К слову говоря, драться мои мальчишки потом научились очень грамотно. Но применять этот навык в школе или на улице, слава Богу, так и не пришлось. Видимо, даже гопники-психопаты умеют почувствовать в другом человеке эту спокойную готовность дать квалифицированный отпор.

Тоска по воздушным змеям

Также мама не может, например, научить детей делать и запускать воздушного змея – настоящего, большого. Ты когда-нибудь делал воздушного змея?

– Нет.

– Я тоже нет, но мне очень хотелось, а обратиться было не к кому. Я лишь в книжках читал и смотрел в кино, как змеи взлетают метров на 300 в вышину и как они там в небе парят. Когда мои дети подросли, я нашел человека, который умел это делать. Это был кандидат в мастера спорта по авиамоделированию, он даже на международные соревнования со своими самолетиками ездил. Он буквально на коленке мне все объяснил. Дескать, раз-раз, вот так и вот так, и всё, полетит твой змей! Я обрадовался, прибежал домой: «Дети, сейчас будем делать змея!». Они, конечно, тоже обрадовались. Делаем, делаем – и вдруг вижу, что не выходит змей… Я многому научился, работая на стройке, но какие-то вещи, с которыми в первый раз сталкиваешься, могут вот так сходу и не даться… Я опять почувствовал себя маленьким мальчиком, у которого не получается сделать змея, чуть не заплакал даже. Просто ушел в комнату, чтобы перетерпеть все это дело и чтобы дети не видели моего состояния. Вдруг старший заходит через некоторое время: «Пап, я вроде разобрался, только хвост не знаю, как привязать. Пойдем, посмотрим». Пошли, сообща сделали хвост, запустили, и это действительно была сказка. Я чувствовал, что меня отпускает, что одна из моих детских проблем спустя несколько десятилетий наконец растворилась. И случилось это благодаря тому, что у меня выросли свои дети. Кстати, в этом смысле мужчинам, которые выросли без отца, его парадоксальным образом могут в чем-то заменить собственные сыновья. Они становятся той самой мужской компанией, которой у тебя никогда не было в детстве.