Книга православного писателя Тита Коллиандера (1904–1989) "Узкий путь", вышедшая в издательстве Сретенского монастыря, посвящена важнейшей теме духовной жизни христианина – ежедневному аскетическому подвигу борьбы со страстями и очищения сердца ради обретения Царствия Божия.

Молитва – главное и важнейшее орудие брани. Научись молиться, и ты победишь все мыслимые злые силы, нападающие на тебя.

Молитва является одним крылом, вера – другим, и они возносят нас к небу. С одним крылом никто не может летать: молитва без веры так же бессмысленна, как вера без молитвы. Но если твоя вера очень слаба, то ты можешь взывать: «Господи, дай мне веру!». Эта молитва редко бывает не услышана. Из горчичного зерна, говорит Господь, вырастает большое дерево (см.: Мф. 13: 31–32).

Кто хочет дышать свежим воздухом и наслаждаться солнечным светом, открывает окно. Было бы бессмысленно сидеть при спущенных шторах и говорить: «Нет света, нет воздуха, нечем дышать». Пусть этот пример пояснит тебе действие молитвы на нас. Сила Божия и милость всегда и повсюду доступны всем, но приобрести их можно, лишь желая этого и живя в вере.

Молитва есть действие; молиться – это значит быть в высшей степени деятельным. Для каждого рода деятельности требуется опыт: говоря на чужом языке, научаешься этому языку; и молясь, научаешься молиться.

Без молитвы нельзя и думать найти то, что ищешь. Молитва есть начало и основание всех стремлений к Господу. Молитва возжигает первую искру света; молитва дает первые предчувствия искомого, и она же пробуждает и поддерживает желание идти вперед. «Молитва – утверждение мира»^[1], – сказал святой Иоанн Лествичник, а другой святой сравнивает вселенную с чашей, в которой покоится Церковь Христова, а Церковь держится молитвой. Молитва есть общение и слияние человека с Господом. Молитва – как бы мост, по которому человек переходит от своего плотского «я», с его соблазнами, к духовному – с его свободой. Молитва является оборонительной стеной против горя, секирой против отчаяния; она уничтожает печаль и обуздывает гнев. Молитва – питание для души и просвещение ума, она вносит в настоящее будущую радость. Для того, кто искренне молится, «молитва… есть суд, судилище и престол Судии прежде страшного суда»^[2] – уже теперь, в настоящий момент.

Молитва и бдительность – одно и то же, ибо ты молитвой стоишь у дверей сердца. Неспящий глаз немедленно реагирует на малейшие изменения в своем поле зрения; то же делает и сердце, в котором творится молитва.

Да будет тебе паук другим примером: он находится в середине своей паутины и, сразу же чувствуя приближение даже самой маленькой мушки, убивает ее. Так же бдительна молитва в сердце: она ощущает малейшее приближение врага и убивает его.

Оставить молитву – это то же самое, что уйти со своего сторожевого поста

Оставить молитву – это то же самое, что уйти со своего сторожевого поста. Ворота открыты для опустошающих орд, и собранные сокровища будут расхищены. Хищникам недолго совершить свое дело: примером может служить гнев, который уничтожает все в одну секунду.

Итак, теперь мы понимаем, что святые отцы молитвой называют не только утренние, вечерние и молитвы, совершаемые в продолжение дня и при начинании какого-либо дела, но для них молитва тождественна непрестанной молитве – жизни в молитве. Непрестанно молитесь (1 Фес. 5: 17) – это есть обязательная заповедь.

Так понимаемая молитва есть наука из наук и искусство из искусств. Художник работает над глиной, красками, со словами или звуками; по мере сил он дает им содержание и красоту. Молящийся работает над живым человеком, своей молитвой он преображает человека, дает ему содержание и красоту, работая сперва над самим собой и этим самым – и над другими.

Ученый изучает сотворенные предметы и явления; тот, кто молится, проникает молитвой к Самому Первоисточнику творения. Не к теплу, не к явлениям жизни, но к источнику этого тепла и жизни, не к своему собственному «я», а к Создателю этого «я».

Художник или ученый должен приложить много усердия и труда, чтобы достигнуть зрелости; желаемого совершенства он все же никогда не добьется. Если, приступая к работе, будешь ожидать Божественного откровения, то никогда не научишься основам своего искусства. Скрипач должен усердно упражняться, чтобы постичь тайну чувствительного инструмента; насколько же чувствительнее сердце человека!

Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам (Иак. 4: 8). От нас зависит начать. Если мы сделаем шаг навстречу Господу, Он сделает десять шагов к нам; это Тот, кто увидел блудного сына, когда он был еще далеко… и, побежав, пал ему на шею и целовал его (Лк. 15: 20).

Но все же когда-то надо сделать первый неуверенный шаг, если вообще хочешь приблизиться к Господу. Пусть не смущает тебя неловкость начала; не уступай застенчивости и насмешливым голосам врагов, которые стараются уверить тебя, что ты смешон, что это лишь плоды фантазии, которые не имеют никакого смысла. Знай, что нет ничего другого, чего бы враг так страшился, как молитвы.

Ребенок все с большей охотой читает, научаясь лучше читать; чем больше научаешься какому-нибудь языку, тем охотнее говоришь на нем и тем больше язык этот нравится. Желание увеличивается с приобретением знаний. Упражняясь, приобретаешь знания. С приобретением знаний увеличивается желание дальнейшего труда.

Не жди свыше каких-либо вдохновений раньше, чем ты сам не приступишь к труду

Не думай, что с молитвой дело обстоит иначе. Не жди свыше каких-либо вдохновений раньше, чем ты сам не приступишь к труду. Человек сотворен для молитвы, так же как он сотворен говорить и мыслить. Но главным образом – для молитвы, ибо Господь поселил человека в саду Эдемском,чтобы возделывать его и хранить его (Быт. 2: 15). Где тебе найти сад Эдема, как не в твоем сердце?

Подобно Адаму, ты должен оплакивать тот Эдем, который ты потерял по твоей невоздержанности; тебя одели фиговым листом и в кожаные одежды (Быт. 3: 21), в бренный прах с его страстями. Тебя отделяет от узкого пути к древу жизни мрачное пламя земных страстей, и только тому, кто победит эти страсти, дано будет вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия (Откр. 2: 7).

Но как трудно одержать такую победу! «Адам нарушил только одну заповедь Господню; ты же нарушаешь ежедневно и ежечасно все заповеди»^[3], – говорит Андрей Критский. Ожесточенный преступник, ежечасно возвращающийся к своему греху, – это ты, и из таких именно чувств должна исходить твоя молитва, чтобы достичь высот.

Закоренелый преступник часто не сознает своей вины, он ожесточен. Так же и с нами. Не пугайся окаменения твоего сердца: молитва понемногу смягчит его.

Тот, кто начинает упражняться в чем-либо, делает это не потому, что он уже достиг нужного, а для того, чтобы добиться нужных результатов. Только когда приобретешь что-либо – стараешься сохранить приобретенное, а пока не имеешь – стремишься приобрести искомое.

Поэтому начни свое упражнение, не ожидая ничего от себя самого. Если ты такой счастливый, что спишь в отдельной комнате, то ты можешь без затруднения со вниманием следовать указаниям молитвослова.

Когда ты просыпаешься утром, прежде чем заняться другими делами, встань на молитву, представляя себя стоящим перед всевидящим Господом, и, осенив себя крестным знамением, молви: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь». Затем немного помедли, чтобы успокоился твой дух и мысли твои оставили бы все земное. Тогда произнеси без поспешности, с сердечным вниманием: «Боже, милостив буди мне грешному!»

После этого следуют и другие молитвы – прежде всего, молитва к Святому Духу, потом к Пресвятой Троице и затем «Отче наш», после которой следует целый ряд утренних молитв. Лучше прочти некоторые из них со вниманием, чем все с нетерпением. Эти молитвы основаны на церковном опыте; ими ты приобщаешься к сонму молящихся; ты не один, ты ведь являешься только одной из многих клеточек тела Церкви, иначе – тела Христова. Этими молитвами ты научаешься тому послушанию, которое необходимо не только телу, но и сердцу, и уму для умножения твоей веры.

Совершенная и правильная молитва есть та, когда слова молитвы доходят до сознания и чувств

Совершенная и правильная молитва есть та, когда слова молитвы доходят до сознания и чувств; для этого необходимо внимание. Не давай мыслям отклоняться в сторону; возвращай их вновь и вновь. Начинай сызнова твою молитву с того места, где уклонился мыслью. Если у тебя нет молитвенника, то можно также читать и из Псалтири. Так молясь, ты научаешься терпению и бдительности.

Стоящий у открытого окна слышит звуки снаружи, иначе быть не может. Но от его воли зависит – обращать или не обращать на них внимание. Тот, кто молится, беспрерывно подвергается наплыву посторонних мыслей, чувств и впечатлений. Препятствовать их мятежному бегу так же бесполезно, как препятствовать движению воздуха в комнате с открытым окном. Но можно обращать или не обращать на них внимание. Этому можно научиться, говорят святые, но не иначе как посредством навыка.

Когда молишься, ты сам должен молчать. Ты молишься не для того, чтобы исполнились твои собственные земные пожелания; но молись: «Да будет воля Твоя». Непристойно обременять Господа мольбой о своих суетных земных желаниях. Сам ты должен молчать: пусть молитва говорит.

«Твоя молитва должна совмещать четыре действия, – говорит Василий Великий, – славословие, благодарение, исповедание грехов и прошение о помиловании»^[4].

Не заботься и не моли о временных благах, но ищи прежде всего Царства Божия и правды Его, и это все приложится тебе (ср.: Мф. 6: 33). Тот, у кого воля и молитва не согласны с волей Божией, встретит препятствия в своих начинаниях и будет снова и снова попадать во вражеские сети. Он впадет в недовольство, раздражение, гнев, смущение, нетерпение или будет озабочен, а в таком состоянии невозможно творить молитву. Молитва будет нечистой, если, когда молишься, осуждаешь в чем-либо другого. Молясь, следует осуждать только самого себя. Твоя молитва без самоосуждения не имеет цены, так же как не имеет цены молитва при осуждении другого. Может быть, ты спросишь: как научиться такой молитве? Ответ таков: этому и учит молитва.

Не бойся своей внутренней сухости. Живительный дождь ниспадает свыше, не с твоей окаменелой почвы, на которой растут лишь терния и волчцы (Быт. 3: 18). Поэтому не жди никаких «состояний», экстазов, восторгов или других отрадных страстных ощущений; молитва существует не для наслаждения. Сокрушайся, плачь и рыдай (ср.: Иак. 4: 9), помни смертный час и взывай ко Господу о милосердии; все остальное даст Господь.