Почему откладывать на завтра то, что нужно сделать сегодня, не просто дурная привычка, а нечто гораздо большее?

Прокрастинатор,
или Попавший в силки

Святитель Феофан Затворник в книге «Путь ко спасению» разбирает вопрос о том, отчего человеку, который уже обратился к покаянию и осознал необходимость изменить свою жизнь, сделать это все-таки не удается. И в частности он говорит, что у врага рода человеческого есть такой принцип: до тех пор, пока возможно держать человека в состоянии усыпления, он это положение всяческими уловками будет поддерживать. Он будет убеждать своего «подопечного» в том, что живет тот в общем-то нормально, «по-людски», а может быть, даже чуть ли не подвижнически. А если «объект» встрепенулся и уже готов сорваться с привязи, в ход идет незамысловатый, но проверенный прием: диавол внушает христианину, что, конечно, поменять что-то в своей жизни нужно, и это будет хорошо, вот только не сподручно начинать прямо сейчас – гораздо лучше заняться всем этим завтра. И человек на этом успокаивается: с одной стороны, в своем воображении он уже поборол себя и вступил на путь исправления, с другой – ему сладостно оттого, что есть как минимум еще целые сутки, чтобы ничего не делать.

А что происходит по истечении этих суток? Пожалуй, лучше всего это можно проиллюстрировать одной из историй о Ходже Насреддине. Однажды, когда к этому находчивому герою пришли кредиторы, от которых он скрывался, он выслал к ним для переговоров своего юного сына. Мальчик вернулся и, довольный собой, сказал, что договорился с кредиторами об отсрочке на год. Однако Ходжа его за это не похвалил, а укорил: «Эх ты! Надо было сказать: “Приходите завтра”. Понимаешь, сынок, год пройдет, а “завтра” всегда будет оставаться “завтра”, сколько бы раз ты это ни говорил».

Точно так же это «завтра» не наступает и для нас, если мы не решаемся начать изменения в себе сегодня. И если представить себе, сколько важных, замечательных дел люди не сделали в своей жизни только потому, что из раза в раз их откладывали, то можно ужаснуться: не будь этого отлагательства, жизнь была бы совершенно иной.

Вот человек попросил нас о помощи, но не экстренной, и нам всё недосуг, а потом уже и неловко перед ним – и вот мы заставляем себя наконец добраться до этой проблемы, а нам говорят: «Да нет, не надо уже». И мы понимаем, что для человека это было важно, а сейчас уже ничего не изменить, он сделал свои выводы. Или мы собирались позвонить и просто выслушать, поддержать кого-то – пожилого, больного, одинокого, а когда наконец собрались, услышали в трубке лишь длинные гудки, потому что человек уже отошел в жизнь иную. О таких моментах совесть может напоминать потом десятилетиями, и самым печальным будет то, что не какие-то трудные для нас обстоятельства послужили всему этому причиной, а просто наша привычка не делать вовремя того, что мы вполне могли бы сделать.

Откладывание ослабляет волю – и в критический момент человек уже не способен ее собрать

Есть такое модное сегодня слово: прокрастинация. Но мне больше нравится аналогичное русское слово «отлагательство» – так проясняется смысл и всё встает на свои места. Казалось бы, ну и что такого. Есть даже люди, которые бравируют своей склонностью откладывать всё на последний момент. Но отлагательство имеет свойство ослаблять волю – и может ослабить ее настолько, что человек уже неспособен будет в критической точке ее собрать.

Элементарный житейский пример: студенты получают темы дипломных работ. Кто-то начинает писать сразу в сентябре, кто-то – в январе, кто-то раскачивается только к марту, а кто-то заставляет себя задуматься об этом только в апреле, и осознание того, что еще ничего не сделано, воздвигает перед ним такую неприступную стену, что оставшиеся два месяца человек проводит в оцепенении каком-то и потом отчисляется из университета – с мыслью, что такая задача оказалась ему не по силам. А ведь ничего сверхъестественного не требовалось, и даже за оставшееся время, перестав откладывать, с этой задачей, хотя, вероятно, и не самым лучшим образом, но можно было справиться.

Есть масса людей, у которых дома всегда гора грязной посуды, потому что они не считают нужным ее вымыть сразу после того, как поели. Ничто не мешает, но как-то лень и «потом». «Потом» раз, «потом» два, а потом уже в квартире чистой посуды не остается. Мне даже довелось как-то встретить человека, который в конце концов просто выкинул всю грязную посуду и перешел на одноразовую пластиковую. Это, конечно, крайний пример, но нужно понимать, до чего эти «невинные слабости» могут нас довести.

«Триггерные зоны» человеческой души

Страна лентяев. Питер Брейгель

Но все эти внешние примеры я счел нужным привести в первую очередь для того, чтобы проиллюстрировать болезнь духовную. Эта болезнь самым явным образом проявляется в нас тогда, когда речь заходит о тех изменениях, без которых для нас становится невозможным дальнейшее движение к Богу. Человек, придя в Церковь, это движение к Богу начинает, оно какое-то время длится, но рано или поздно мы сталкиваемся с препятствием – с чем-то, от чего нам крайне трудно отказаться. Это, как правило, уже не какие-то грубые грехи и пороки – от них, как ни парадоксально, по сравнению со всем прочим отказаться бывает легче, потому что они явным образом губят человека и он этот вред чувствует. А вот более тонкие греховные привычки и пристрастия могут владеть душой как бы незаметно.

В Евангелии неслучайно дан образ тесных врат: чем дальше идет за Христом человек, тем более сужается его путь. Сужается в том смысле, что он начинает чем-то в себе за эти узкие двери задевать. Но отсечь это от себя, кажется, невозможно: это воспринимается как «свое», как неотъемлемая часть собственной жизни, даже как часть собственного естества, и человек в глубине своего сердца говорит себе: «Не сегодня». Но здесь всё сложнее, чем с прокрастинацией житейской: христианин может не до конца осознавать, что он что-то откладывает, – вернее, наглухо заслонить это осознание от себя. И ему никто из ближних об этом не скажет, потому что содержание его сердца видят только он сам и Господь. И в его церковной жизни вроде бы тоже не происходит никаких перемен к худшему, но для него самого она становится какой-то будничной, скучной. Кто-то ищет этому внешнее объяснение, кто-то списывает это на свои субъективные ощущения, но на самом деле причина заключается в жизни самого человека – в его отношении к Богу.

И здесь полезно обратиться к такой аналогии из области медицины. Когда человек приходит по назначению врача к массажисту, тот достаточно быстро обнаруживает на его теле триггерные точки – такие места, которые реагируют болью, когда к ним прикасаешься. И может быть, мы даже вскрикивать будем от боли, но он эти точки будет разминать. Такие «триггерные зоны» – области патологического напряжения – формируются и в человеческой душе. И нужно понять, что чем больнее и тяжелее нам бывает касаться чего-то, тем на самом деле важнее идти на эту боль, нести ее Богу и делать то, что мы должны сделать, дабы от этого освободиться.

Промолиться сутки и ничего не успеть

В том, что дается нам труднее всего, и заключается наша болезнь – на это и обратим внимание

Почти то же самое можно сказать не только о боли, но и в целом о нашей христианской жизни – о том, что ее наполняет. У каждого из нас есть что-то, что нам в жизни церковной дается легко, а есть иные вещи, которые даются, напротив, очень и очень трудно. Это зависит от индивидуальных человеческих особенностей. Одному легко быть сдержанным в словах, потому что он молчун, но совершенно, допустим, не удается поститься, поскольку он очень любит вкусно поесть. Есть люди, которым нетрудно помогать другим, потому что они общительны и трудолюбивы, – но они уходят в эту деятельность с головой, так что и на молитву времени не остается. И человек готов ночи не спать, готов какие угодно поручения выполнять, лишь бы не молиться – «не успевать» читать правило, Священное Писание, Псалтирь. А нужно просто всё это остановить и признаться себе: я много всего делаю, но что-то со мной не так – настолько, что мне трудно пятнадцать, двадцать, тридцать минут побыть в тишине наедине с Богом. И сразу же, не откладывая, начать этим трудным в себе заниматься, себя преодолевать.

Или обратный пример: человек не любит трудиться, и он готов промолиться сутки напролет, лишь бы палец о палец не ударить. И можно найти этому массу «благочестивых» оправданий, но суть останется прежней: в том, что дается нам труднее всего, и заключается наша болезнь. И если мы будем бежать от самой трудной работы, то никогда с мертвой точки не сдвинемся и, скорее всего, даже будем обращаться вспять.

Неудачник – пренебрегающий малым

Человеку тяжело даются большие шаги, а тем более прыжки, а тем более полеты. А вот малое находится в наших руках. И для того чтобы избавиться от постоянного мучительного откладывания на завтра чего-то большого, порой достаточно бывает не пренебрегать малым. Всё великое состоит из мелочей. Когда мы смотрим на людей, которые чего-то в жизни достигли, то ощущаем порой огромную дистанцию. Но она не каким-то мистическим путем образовалась – просто эти люди не проходили, внутри себя или во внешнем плане, мимо того, мимо чего проходим мы. И напротив, люди, у которых многое в жизни сложилось, по их убеждению, неудачно, – это те, кто практически всегда не могут согласиться, что некая мелочь, на которую они прямо сейчас не хотят обратить внимание или за которую, наоборот, всем существом своим, сопротивляясь Богу, держатся, мешает им ступить на мостик, который приведет их к желаемому результату. На самом деле это очень важная вещь – устранить даже незначительные, казалось бы, препятствия, которые мешают нам быть с Богом.

Впрочем, если человек в реализации этого доброго желания будет стоять на первом месте для себя сам, он вряд ли преуспеет. Нужно обратить свой взор от себя – ко Христу, упраздниться от своих планов на «завтра» и «послезавтра» и быть готовым впустить Его в свое сердце сейчас, сегодня. Тогда мы почувствуем, как действует благодать и как Господь начинает действовать в нас.