Сегодня 10-я годовщина преставления ко Господу настоятеля храма святителя Николая в Хамовниках протоиерея Димитрия Акинфиева (1928–2008). Публикуем фрагменты из новой книги «Тихие воды последней пристани» насельника Сретенского монастыря архимандрита Иова (Гумерова), в которых он вспоминает этого замечательного пастыря.

Протоиерей Димитрий Акинфиев

Протоиерей Димитрий Акинфиев

Когда была свободная минутка, отец Димитрий рассказывал о пережитом. В те годы не только приходы, но и священники должны были иметь так называемую регистрацию, которую выдавал уполномоченный по делам религии. Без нее они служить не могли. Священникам не разрешалось никакое богослужение вне храма. Даже если он совершал панихиду на могиле родственника, то об этом сразу же становилось известно уполномоченному. Он вызывал священника и, задав вопрос о том, что он делал такого-то числа в такое-то время, спрашивал: «Где ваша регистрация?» Священник протягивал ее. Уполномоченный клал документ в стол и объявлял: «Можете идти». Священник уже не имел права служить.

Еще он рассказывал, как на него написали фельетон в газете, – в статье была сплошная ложь:

– Я, расстроенный, иду к благочинному и говорю, что нет ни одного правдивого факта. Он меня спрашивает: «Неужели ни одного?!» – «Ни одного!» – «А написано ли там, что ты – священник». – «Да». – «Значит, не все там ложь».

Рассказ очень печальный. Видно было, что отцу Димитрию было тяжело это вспоминать.

Духовное устроение отца Димитрия открывается не только в том, как он нес крест священнического служения в годы гонений, но и в том, что он в ранней молодости осознанно выбрал этот жертвенный путь. В 1946 году, окончив школу, он поехал в Москву поступать в духовную семинарию, чтобы стать священником. Юноша не устрашился того, что за восемь лет до этого – 11 августа 1938 года – в Байкало-Амурском крае в лагере был расстрелян его 34-летний отец – священник Александр Федорович.

Из тюрьмы отец передал дароносицу со словами: «Пусть Дима поставит на престол»

Отец Димитрий и 60 лет спустя хорошо помнил арест отца. Это произошло накануне праздника Покрова Пресвятой Богородицы. Отец Александр ходил в соседнее село причащать. Когда он возвращался, его на проселочной дороге встретили работники НКВД и арестовали. Через несколько дней было разрешено свидание с матушкой Еленой Федоровной, он протянул ей дароносицу со словами: «Пусть Дима поставит на престол». Так восьмилетнему отроку пришлось сделать то, что каноны разрешают только священнослужителю.

Память об отце ему была дорога. Он говорил мне, что держал в руках его следственное дело. Хотя по приговору тройки ему дали 10 лет ИТЛ, в Байкало-Амурском лагере постепенно готовили его к расстрелу. Надзиратель регулярно писал на него доносы. В одном из них было сказано: «Не бережет инструмент». В последнем доносе фактически содержалось ходатайство о расстреле. После упоминания какого-то очередного «нарушения» было прибавлено: «неисправим». Я преклоняюсь перед подвигом таких людей. Отец Александр не принадлежал к священническому роду. Он был из крестьян. Работал бухгалтером. В 1932 году, когда власть готовилась к полному уничтожению Церкви, он становится священником.

После ареста отца семья терпела лишения. Матушку на работу не брали. Чтобы прокормить детей, она собирала колоски с убранного колхозного поля. Младшая сестра отца Димитрия Раиса Александровна мне рассказывала, что они даже просили милостыню. При этом она прибавляла: «Дима был постарше. Он очень смущался».

Я не встречал другого такого священника, который так рано, как отец Димитрий, был приобщен к церковному служению. Ему было около пяти лет, когда он начал во время богослужения подавать отцу кадило. В шесть лет он впервые прочел шестопсалмие. Факт изумительный, потому что в 1930-е годы еще не было богослужебных книг, напечатанных гражданским шрифтом. Мальчик читал на церковнославянском.

Тихие воды последней пристани. Книга воспоминаний. Архимандрит Иов (Гумеров)

– Играешь с ребятами. Подходит мама и говорит: «Иди в храм!» Мне хочется играть. Я говорю, показывая на мальчиков: «А они?» Мама строго говорит: «Они дети колхозников, а ты – сын священника».

В духовной академии отец Димитрий пел в основном хоре. Это была замечательная школа. Он ценил хорошее пение и сам прекрасно пел величания во время праздничных служб.

Самая выдающаяся особенность богатой дарованиями личности отца Димитрия – необыкновенно-выразительное и красивое служение. Мне трудно кого-либо рядом с ним поставить. Помню, кто-то в разговоре сказал ему об этом, отец Димитрий ответил строкой А.С. Пушкина: «Прекрасное должно быть величаво».

Во время службы отец Димитрий не ошибался, потому что всегда был собран и внимателен. Не ошибался еще и потому, что прекрасно знал устав. Если были какие-то особенности в службе, он заранее смотрел Типикон, который всегда лежал на том месте, где пономари готовили ему облачение перед службой. Часто было так: хор еще настраивается, а отец Димитрий в алтаре негромко начинает петь тропарь или стихиру.

Замечательной чертой нравственного облика личности отца Димитрия было умение спокойно принять любые перемены в его жизненном положении. Он как-то сказал мне: «Всю жизнь ничего не просил и никуда не стремился». Принимая покорно новые назначения, не позволял себе долго переживать о том родном и близком, что ему пришлось оставить. Он был назначен настоятелем в храм святителя Николая в Хамовниках в декабре 1988 года. В первые годы испытывал довольно сильную ностальгию по храму преподобного Пимена Великого, в котором он был настоятелем более 13 лет с сентября 1975 года. Но со временем это прошло. Он полюбил храм святителя Николая и много сделал для его благоустройства.

Отец Димитрий почти никогда не выглядел сильно уставшим даже после продолжительных великопостных служб. Объясняю это не только его природной крепостью, но и любовью к служению. Когда человек приучен к труду с раннего детства, то труд не только не обременяет его, но и является жизненной потребностью.

В течение нескольких лет отец Димитрий в воскресный день всю раннюю Литургию исповедовал один. Исповедь продолжалась и после окончания обедни. В начале десятого часа, не выходя из храма, он поднимался на амвон и читал входные молитвы. Затем совершал проскомидию. Давал возглас на часы. Ровно в 10 часов начинал Божественную литургию. Служил он обычно один. Но даже когда служба проходила соборно, он причащал всегда сам.

Отец Димитрий при составлении богослужебного расписания никаких послаблений себе не делал.

Иногда бывает достаточно одного поступка, чтобы понять человека. В ноябре 2000 года мне делали довольно тяжелую операцию. Моя духовная дочь Виталия дозвонилась до больницы и узнала, что операция прошла нормально. Она поспешила в храм. Отец Димитрий только что закончил Литургию. Виталия подошла к нему, стоявшему на амвоне, и сказала об исходе операции. Он сразу же начал служить благодарственный молебен.

«Из храма человек должен уйти всегда удовлетворенным» – таков был его принцип и как настоятеля, и как священника

Не помню, по какому поводу, он как-то мне сказал слова, в которых выразился его принцип и как настоятеля, и как священника: «Из храма человек должен уйти всегда удовлетворенным. Как священник этого добьется, его дело, но он должен это сделать».

Он не любил делать замечаний, тем более резко выговаривать за ошибки или упущения. Однажды я исповедовал за Литургией. День был будний. Отец Димитрий в этот день не служил. Войдя в храм, он увидел, что я продолжаю исповедовать во время Евхаристического канона. Я знал, что этого делать нельзя, но как поступить, если еще несколько десятков прихожан ожидали исповеди, а до Причастия оставалось полчаса? Отец Димитрий не сделал мне после службы замечания. Он поступил иначе. В мое отсутствие как бы поинтересовался у другого священнослужителя: «Не знаете ли, почему отец Афанасий исповедовал во время Евхаристического канона?» Тот передал мне разговор. Я теперь даже при множестве людей, ждущих исповеди, стараюсь в эти священные минуты не исповедовать, а молиться.

Не пытаюсь идеализировать отца Димитрия. Как и у каждого из нас, у него были человеческие слабости. Он не был человеком аскетического настроя. Охотно участвовал в праздничных застольях. Весело шутил. Однако внутренняя дисциплина была в нем настолько крепкой, что он никогда не забывал меру.

Священство отца Димитрия продолжалось 54 года. В диаконы он был рукоположен 7 февраля 1954 года в день памяти великого святителя Григория Богослова. Отец Димитрий любил тропарь святому. Он восхищался его изяществом:

«Пастырская свирель Богословия твоего риторов победи трубы: якоже бо глубины духа изыскавшу, и доброты вещания приложишася тебе. Но моли Христа Бога, отче Григорие, спастися душам нашим».

Из главы «Монастырский скит»

Храм святителя Николая в селе Печерниковские выселки, где служил отец протоиерея Димитрия Акинфиева

Когда я уже был насельником Сретенского монастыря, в мой первый приезд в монастырский скит на Рязанской земле я обратил внимание на храм, который отчетливо виден на западном горизонте. Позже я узнал, что это тот самый храм, настоятелем которого был родной отец протоиерея Димитрия. Село это называется Печерниковские выселки. В один из последующих приездов мы с отцами Арсением (Писаревым; 1958–2013) и Паисием (Бочкаревым) поехали посмотреть храм. Посвящен он был святителю Николаю Чудотворцу. Там шли реставрационные работы.

Он уже несколько лет занимался восстановлением храма, в котором служил его отец

Вернувшись в Москву, я позвонил отцу Димитрию и рассказал о поездке в Печерниковские выселки. Он сказал, что закрытый храм разрушался и он не мог спокойно на это смотреть. Оказывается, это он уже несколько лет занимался восстановлением храма, который был ему, наверно, самым дорогим.

– Меня удивляют его размеры: храм вмещает более 1000 молящихся. А ведь деревня совсем небольшая, – сказал я.

– Нет, село было очень большим, – ответил он.

Сейчас, когда об этом пишу, я обратился к краеведческим источникам и получил этому подтверждение: в 1929 году население Печерниковских выселок составляло 3975 человек, в то время как в 2007 году – уже всего лишь 129 человек.