Сегодня, на Воздвижение Честного и Животворящего Креста Христова, мы публикуем истории о том, как внезапно внутри опыта смерти открывается Пасха.

«Как мертвое Тело, висящее на Кресте, может быть Царем Славы?»

Митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай (Хаджиниколау), Элладская Церковь:

– Помню, когда я был еще студентом в Америке, я шел однажды по совершенно расплавленной от полуденного зноя улице… Был апогей лета. Тень, если и падала от невысоких ужимистых домов, то и ее захватывали в свои жадные объятия заборчики, отгораживающие частную территорию. Я изнемогал. И вот я вижу небольшое строеньице, а внутри вожделенный полусумрак прохлады… Вот он! Глас хлада тонка (3 Цар. 19: 12). Я тогда еще таких слов не знал, просто очутился внутри – так как забора никакого не было – и ожил. Прямо перед огромным старинным Распятием.

«Царь Славы» – было написано на титле Креста. «Как мертвое Тело, висящее на Кресте, может быть Царем Славы? Или это обман, или здесь какая-то великая тайна…» Я недоумевал. Там, в небольшой православной часовне, где намеренно все, как мне показалось тогда, сделано было в каком-то ретро-стиле позапрошлого века, я точно вышел в открытый космос: это ощущение, которого не могут дать никакие даже самые новейшие установки, которыми пользуется сотрудник NASA. У меня тогда просто земля ушла из-под ног, а кроме того явно остановилось и время.

Митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай

Это было что-то новое…

Я тогда полагал себя за ученого. Моя жизнь была полна научного поиска и свершений. Неразрешимых задач для меня просто не существовало, пока я не оказался в этот жаркий полдень перед Самим Распятым Христом…

Теперь, даже если я буду идти по улице и будет плюс 40 градусов и все вокруг будут хотеть даже кожу с себя снять от жары, я буду рад своей рясе и ни за что ее не сниму! У меня даже иностранцы однажды полюбопытствовали: «Тебе что, холодно? Почему ты так одет?» И я им ответил, что теперь могу найти прохладу даже под палящим солнцем, которое померкло, когда распяли Христа! (см.: Лк. 23: 45).

Люди сегодня даже чувствуют логически – а Евангелие позволяет человеку мыслить сердцем

Чтобы понять эту истину, ее надо впустить внутрь себя. Проблема современного человека в том, что у него гипертрофирован мозг и атрофировано сердце. Люди даже чувствуют сегодня логически – и в этом их порабощение духом мира сего. А Евангелие позволяет человеку мыслить сердцем. «Последние станут первыми» (Мф. 19: 30; Мк. 10: 31; Лк. 13: 30). «Больший будь как меньший» (Лк. 22: 26). «Кто хочет душу свою спасти, тот потеряет ее» (Мф. 16: 25). Как это уразуметь?!

Когда с нами происходит нечто несправедливое, мы ропщем и противимся: «А почему со мной?!» Совершенно при этом забывая: главное, что должно с нами произойти, – СПАСЕНИЕ – основано на величайшей несправедливости – Крестной смерти Иисуса, Сына Божия, Господа нашего.

С согрешивших нас снято справедливое проклятие через осуждение Безгрешного несправедливым судом.

Это логика Евангелия, она – иная. Она осеняет тебя только через принятие всем твоим существом Креста Христова.

Почему бесноватые и далекие от Церкви люди боятся Креста

Иеросхимонах Валентин (Гуревич)

– В свое время, когда архимандрит Наум (Байбородин)благословил меня читать пятисотницу^[1], мне тогда же вдруг предложили жить при Крестовоздвиженском храме в селе Татаринцево (недалеко от Бронниц). Поскольку настоятель храма протоиерей Михаил Степанов, он же иеромонах Мисаил, а впоследствии иеросхимонах Рафаил, – духовное чадо отца Наума, я решил, что это будет в согласии с тем направлением, которое мне было задано, а жизнь при храме поможет моему воцерковлению.

Я пришел на этот приход прямо из мира, воспитан я был в семье очень далекой и чуждой Русской Церкви, и дух мира сего в то время в полной мере присутствовал во мне, что, конечно, было явно для настоятеля. Поэтому доступ в алтарь мне был закрыт, и я не был там пономарем.

Я участвовал в ремонтно-строительных работах, во время ежедневного богослужения пел и читал на клиросе.

Поскольку это Крестовоздвиженский храм, там было замечательное старинное Распятие. Каждый день я прикладывался к нему. Понимаю, почему бесноватые и люди, далекие от Церкви, боятся Креста. Потому что это смерть, но она предсказана и неизбежна (см., например: 2 Пет. 3: 7). Однако если человек живет своими похотями и страстями, то смерть его страшит, так как все, чем он живет, в чем, собственно, и состоит для него жизнь, Крест убивает.

Я прикладывался ко Кресту и явственно чувствовал, как Крест изгоняет этот смертоносный мирской душок

Я помню, у меня было такое недоумение: «Как можно этот символ смерти, можно сказать – самую сущность смерти, целовать?» Я тоже испытывал какое-то внутреннее сопротивление. Но тем не менее, понимая, что это неотъемлемая часть «душеполезного церковного ритуала» (как я тогда это для себя формулировал), я делал над собой усилие, прикладывался ко Кресту и постепенно стал явственно ощущать, что это дает оздоровление душе, изгоняет из нее нечто чуждое, как раз таки смертоносный мирской душок, и душа распрямляется.

Этому исправлению души способствовало еще одно обстоятельство. Настоятель этого Крестовоздвиженского храма отец Михаил на всю Московскую Патриархию славился тем, что совершенно не сокращал кафизмы. Говорил:

– Когда читается Псалтирь, бесам тошно.

Не раз староста храма, исполняя наказ уполномоченного, под разными предлогами пыталась убедить отца Михаила в необходимости упразднить это его делание и сокращать кафизмы. Как его только ни упрашивали, какие только аргументы ни приводили! Надо, настаивали, подстраиваться под расписание автобусов, чтобы старушки из соседних деревень успевали уехать после вечернего богослужения домой, иначе им приходится ночевать в храме на полу. А он ни в какую не соглашался:

– Бесам тошно! Не буду сокращать!

Для меня, только что пришедшего тогда в Церковь из мира, этот подход батюшки так же, как и возможность приложиться к Распятию, был очень кстати. Дух мира противится Святому Духу, а силою Крестною как раз и торжествует Святой Дух; и именно Святым Духом написана Псалтирь. Когда царя Саула мучил нечистый дух, он велел звать Давида, который пел псалмы, аккомпанируя себе на псалтири, и нечистый дух отлетал от своей царственной жертвы…

Когда я там изо дня в день читал полностью все в соответствие с Типиконом положенные кафизмы, душа моя, так же как и при лобызании Распятия, оздоровлялась и распрямлялась…

Крестопоклонная в храме Покрова Пресвятой Богородицы в Отрадном. Служит протоиерей Валериан Кречетов

Также я ездил на приход в Отрадное к отцу Валериану Кречетову, где тоже произошло несколько случаев, связанных с силой Креста Христова, которые произвели на меня огромное впечатление. Там, помню, была одна девушка-художница, она была наркоманкой и бесноватой. Однажды я увидел такую картину: она исповедовалась, а потом, когда после разрешительной молитвы надо было поцеловать Крест и Евангелие, она, вижу, принуждает себя это сделать, изо всей силы пытается нагнуть голову, но как только уста приближаются ко Кресту, голова у нее совершенно неестественным, каким-то страшным образом на 180 градусов разворачивается назад, так что лицо оказывается там, где был затылок. То есть, оказывается, слово «воротит» изначально, скорее всего, употреблялось в прямом смысле: именно нечистая сила воротит одержимого от Креста.

Протоиерей Валериан Кречетов

Эта одержимая женщина, о которой идет речь, дважды за службу падала без чувств: первый раз сразу после Причастия, а второй раз – когда батюшка давал целовать крест после Литургии. Помню, мы с одним регентом (из храма отца Димитрия Смирнова, а там он просто оказался на службе) подняли ее, уже прямо с пола, упавшую точно замертво, батюшка при этом приложил Крест к нашим головам, и мы отнесли ее на лавку, стоящую у западной стены в правом, Никольском, приделе. Положили ее там лицом к стене, она лежала совершенно обездвиженная, пластом. Мне почему-то пришло в голову осенить ее крестным знамением. При этом я почувствовал какое-то внутреннее сопротивление. Но, тем не менее, я себя пересилил и перекрестил ее. И именно в этот момент, когда я совершал крестное знамение, я почувствовал, что во мне что-то внутри точно дернулось, а при этом одновременно женщина, до этого момента лежавшая совершенно без признаков жизни, тоже вдруг как бы подпрыгнула всем телом и вскрикнула. Причем, что удивительно, она же не видела, что я осеняю ее крестным знамением! Она лежала лицом к стене, глаза ее были закрыты, но именно когда я ее перекрестил, ее подкинуло в воздух. И во мне внутри одновременно всё как-то содрогнулось – между мной и ею возникло в тот момент какое-то странное единение… Тогда я ощутил, насколько реальна сила крестного знамения.

Когда протестанты начинают «протестовать» против Креста: зачем, мол, обожествлять орудие казни, а если Господа убили бы из ружья, вы бы и ружью стали поклоняться, и т.д. – это совершенный абсурд для того, кто по милости Божией смог почувствовать Крестную силу. Так враг действует через них, чтобы они отрицали Крест.

И родилась уверенность: вот я сейчас приложусь ко Кресту и исцелюсь. Так и было!

Еще помню, уже впоследствии, такой случай. У меня одно время высыпала на ногах крапивница. Был сильный зуд. И эта болезнь никак не проходила. Я обратился к врачу, он меня направил в кожный диспансер, там мне выписали какую-то мазь, я в течение месяца регулярно смазывал ею пораженные сыпью места, но ничего не помогало.

И вот однажды я пришел в храм Всех святых на Соколе. А тогда как раз на Крестовоздвижение был вынос Креста. И вот, помню, священник несет Крест, замечательно украшенный цветами, это сопровождается очень красивым пением клирошан, при этом над Крестом я явственно вижу свечение. Это все вместе было настолько поразительно, и тут мне в голову пришла отчетливая мысль, что сейчас, когда священник положит этот Крест на аналой, я подойду, приложусь и исцелюсь. Так я и сделал. Добравшись в тот вечер домой, я уже ничего не стал проверять, просто лег спать, совершенно вымотавшись за трудный день. А на следующее утро просыпаюсь, осматриваю ноги – а от болезни и следа не осталось!

Чудеса и сейчас есть в жизни каждого человека, просто суета, в которую бесы намеренно загоняют людей, зачастую мешает нашему современнику обратить внимание на то, что может его спасти. Причем не только в этой жизни, но и главное – для жизни вечной.

Крест нам дан, чтобы славить Воскресение Христово

Игумения София (Силина)

– Еще до возвращения Церкви Воскресенского Новодевичьего монастыря мы ездили к отцу Николаю Гурьянову на остров Талабск. Монастырские храмы все еще стояли в поругании, там даже находились отхожие места, какие-то станки были установлены. Батюшке мы время от времени привозили фотографии этого безобразия.

Однажды он сказал: «Какая прекрасная обитель! Это ваша обитель! Матушка, стойте за нее». И запел церковное песнопение: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое поем и славим».

И отец Николай запел: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко…» – это было прозорливое указание на судьбу обители

Мы-то подумали тогда: вот старец молится Кресту Христову, сам монастырь точно на своей Голгофе оказался, разорен… И разве что тихо закралось только чудесным образом и исполнимое упование: а Воскресение-то когда будем славить? Монастырь-то Воскресенский…

Однако на то батюшка и прозорливец. Это его ни с того ни с сего крестопоклонное пение было на самом деле предсказанием о том времени, когда обитель вернут Церкви, потому что официальная дата передачи монастыря пришлась как раз на Неделю по Крестовоздвижению, когда в центре храма на аналое лежит Крест Господень. Тогда в присутствии нашего правящего архиерея митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира (Котлярова) перед Крестом Христовым было совершено славословие Кресту и состоялось вручение документов о передаче обители.

Рукой батюшки Иоанна было надписано: «Свет Христова Воскресения виден только со Креста»

Отец Николай всегда очень радовался каждому маленькому штриху, детали, которые свидетельствовали о приближении этого часа, когда монастырь вернется Церкви. И вообще для него всегда были отрадны любые факты того, что русские обители живы. Молился батюшка и о благодетелях, и о монашествующих. Идеал святости неистребим в сердце русского народа, в русской душе. Многим памятен этот фрагмент из фильма, в котором батюшку Николая спрашивают: «Как возродить Святую Русь?» На что он улыбнулся в свойственной ему манере и отвечает: «А она и не умирала!» Бог не в бревнах, а в ребрах.

Протоиерей Николай Гурьянов

Митрополит Антоний (Мельников)

Потом уже, когда и монастырь Церкви был возвращен, и жизнь монашеская в нем затеплилась, мне одно время было очень тяжело нести крест игуменства: свои страсти еще восставали, а тогда и немощи других трудно переносимы… И вот пишу письмо отцу Иоанну (Крестьянкину). Выплакала в нем все, а ответ все не приходит и не приходит. «Нечего было по почте отправлять, – думаю я. – Да и времени у батюшки, наверно, нет…» Только отчаялась, как вдруг и весточка от него! Открываю конверт, а там фотография камня, на котором изображен молящийся с воздетыми руками преподобный Серафим Саровский, – известно же, что руки подвижники воздевают не так, что, мол, на Небо уже возношусь, напротив: раскидывая их точно по перекладине креста, приемля всю боль и нестроение этого мира… Переворачиваю снимок, а там на обратной стороне рукой батюшки Иоанна надписано: «Матушка, Свет Христова Воскресения виден только со Креста».

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

Тогда-то еще раз и раскрылась глубина пророчества батюшки Николая. Так и славим Воскресение Христово в Воскресенском монастыре. Слава Богу за все.