По словам преподобного Иоанна Лествичника, тот, кто одолел страсти, так уязвляет демонов: он притворяется, что одержим страстями, и этим дурачит врагов, сам же остается непобедимым. Таким был старец Иродион – румын († 1990), подвизавшийся на Капсале. Он юродствовал столь искусно, что многие не верили, что он притворяется сумасшедшим. А старец Паисий говорил: «Если бы он был в прелести, он бы так не жил. Он очень хороший».

Ниже мы публикуем воспоминания о старце Иродионе Капсалиоте митрополита Месогейского и Лавреотикийского Николая и схимонаха Илариона из кельи святого Харалампия (Неа скити).

Старец Иродион Капсалиот

Митрополит Николай Месогейский и Лавреотикийский:
«Он стоял посреди мусора и сиял»

Мы попали на помойку

Сразу после учебы в Америке, где я провел восемь лет, я отправился на Афон и шесть месяцев жил возле старца Паисия. Через два-три месяца после моего прибытия он однажды сказал мне, в своей премудрости: «Пойдите вместе с отцом Никодимом (так звали другого монаха), купите в Талеа (это магазинчик в Кариесе) печенья, макарон, фруктов – что там будет, – и сходите к отцу Иродиону. Он по благодати Божией притворяется перед людьми дурачком». Так старец Паисий сказал… И мы пошли посмотреть, что же это за человек! Купили то, что отец Паисий сказал нам, в Кариесе. Келья отца Иродиона находилась на Капсале, то есть неподалеку от Кариеса – каких-нибудь 20–25 минут.

Нам уже приходилось бывать у необыкновенных монахов, о которых я рассказываю в своей книге «Святая Гора – высочайшая точка земли». Но тут мы попали на настоящую помойку. Это была келья, покрытая слоем мусора: консервы, косточки, шкурки, целлофановые мешки, крышечки, смятые пластиковые бутылки из-под кока-колы – все, что только можно себе вообразить! Слой мусора, видневшийся со стороны двери, по моей оценке, был, представьте себе, где-то в 40 сантиметров! А внутри мухи, тараканы – просто невиданное зрелище!

Кушайте, птички!

Мы зашли внутрь и видим человека, с волосами, спускающимися вниз, без рясы, вместо нее на нем было надето что-то странное. Он сидел в дверях и двумя руками держался за одну балку, спиной опирался на другую. Мы вошли. Говорим: «Батюшка, мы к тебе пришли!» – «Кто вас прислал?» Он говорил с румынским акцентом. Отвечаем: «Нас прислал отец Паисий». – «А, святой человек отец Паисий! Святой человек отец Паисий!» – «И он нам сказал, чтобы мы принесли тебе поесть». – «А, спасибо тебе большое, отец Паисий! Что принес мне отец Паисий?» И берет помидор и кидает его к противоположной стене: «Кушайте!» Затем швыряет печенье «Пападопулос», разрывает упаковку: «Пускай птички покушают!» Персик тоже летит в сторону. Мне было очень интересно за всем этим наблюдать. Я пытался понять: что же это значит? Он раскидал всё. Порвал макароны, бросил их на землю: «Спасибо, отец Паисий! Спасибо, отец Паисий! Птички будут кушать! Птички будут кушать!» – повторял он.

Митрополит Николай Месогейский и Лавреотикийский

Искупить предательство Иуды

Он говорил об Иуде… Что мы все – как Иуда, потому что грешим

Он говорил об Иуде… так, что мы не очень разобрали. Но уяснили, что мы, люди, должны искупить предательство Иуды. То есть мы все – как Иуда, потому что грешим. Так я понял. И я должен делать в своей жизни обратное предательству Иуды.

Мы попрощались и ушли. Я помню, как обернулся: был закат, садилось солнце. И в этот момент я осознал, что перед нами человек нетварного света: он весь сиял. Посреди мусора. Для меня это было сильнейшее переживание: как внутри чего-то ужаснейшего, с мирской точки зрения, по своему виду и вызывающему поведению, может таиться смиренный Христос.

Отец Иродион жил в уникальном состоянии непрестанного самоотречения

Отец Иродион был подобен тому подвижнику, которого я встретил, поднимаясь на вершину Афона, и которого тоже не мог понять. Тогда он пошел, нашел кирпич, написал на камне: ΑΓΡΙΟΣ и стер ΡО, желая сказать, что каждый «дикий» (ΑΓΡΙΟΣ) человек призван стать «святым» (ΑΓΙΟΣ).

Эти случаи показывают, как Бог скрывается в безумных мира, в нищете, в юродстве, в больных людях… Величие монаха, о котором я рассказал, не в том, что он швырял печенье, помидоры и персики, но в том, что жил в уникальном состоянии непрестанного самоотречения, о котором не говорил, но я сам стал тому свидетелем.

Схиархимандрит Иларион (Михаил): «Не воскресе Христос!»

Путь на Афон

Старец Иродион, в миру Иоанн Мадув, родился в 1904 году в Бессарабии в крестьянской семье. Однажды в их края забрел русский странник. Он возвращался из паломничества на Афон. Петр, отец Иоанна, прослышал про странника и с любовью пригласил его в их бедную лачугу. Странника угостили горячим чаем, накормили, и он принялся искусно описывать перипетии своего путешествия, с умилением и слезами поведал о встрече со святыней – садом Пресвятой Богородицы.

С тех пор минуло немало лет. Маленький Иоанн подрос, но огонек монашеской жизни, воспламененный в его сердце нечаянным гостем, теплился в нем. В ту пору в Румынии находился добродетельный старец из кельи Введения Богородицы монастыря Дионисиат. После встречи с отцом Иоанном (так звали старца) юный Иоанн, получив благословение родителей, вступил на путь ангельского жития. На Святую Гору он пришел 25 лет от роду. И начал свой монашеский путь с кельи Введения Богородицы, затем есть упоминания о пребывании старца в Лаккоскити, в Провата, в Каракаллу, за Кареей, в Филофеу, в Ватопеде. Причина – его бедность. Многие монахи-келлиоты тогда были вынуждены работать по разным монастырям, чтобы заработать себе насущный хлеб. Они трудились на виноградниках, обрабатывали оливковые деревья и орешник, вскапывали землю, собирали урожай.

Случай в Ватопеде

Однажды, когда старец жил и трудился в Ватопеде, между рабочими с острова Лемнос разразилась ссора, и старец Иродион постарался их унять. Один из рабочих, имевший зуб на старца, которого любили в монастыре за огромное трудолюбие и выносливость, стукнул его по голове. Тогда Господь, Один знающий глубины души человеческой, призвал старца, получившего сотрясение мозга, последовать путем юродства. Он «обманывал» и людей, и бесов: терпел издевательства, притеснения, клевету, сохраняя благодать, дарованную ему от Бога.

«Бык выпьет всю воду и лопнет»

Он сидел под оливковым деревом и выглядел таким благодатным, будто восседает на высочайшем троне мира

Впервые я встретил старца Иродиона летом 1987 года. Я тогда жил в Карее в конаке Дионисиата и услышал о нем от приснопамятного благочестивого батюшки Исаака Ливанского, ученика старца Паисия. И вот с одним диаконом из Киккского монастыря на Кипре мы отправились к старцу. Когда мы пришли в его каливу, он сидел под оливковым деревом и выглядел таким благодатным, что можно было подумать, что восседает он на высочайшем троне мира. На его голову вместо шапочки был надет носок, на нем самом – разорванные в клочья штаны, рубашка, тело обмотано одеялом, словно юбкой, на почти разутых ногах были видны разбитые пальцы. На наше приветствие «Благословите, геронда» он радостно ответил: «Господь благословит». И принялся юродствовать: «У меня есть самолеты, я летаю над всеми странами, – он сделал паузу и с улыбкой неспешно продолжил: – я пролетаю над Кипром». И потом сказал: «У меня есть лодки, есть корабли». Остановился и добавил в свойственной ему ласковой манере: «Не глотай все сразу. Бык выпьет всю воду и лопнет. Не держи все в себе».

Продолжая юродствовать, он повернулся к диакону: «Дай мне твою ручку». Диакон дал. «Слушай, что тебе говорят батюшки. Будь внимателен к их словам. Ты слышишь?»

Сейчас этот «диакон» архиерей в Александрийском Патриархате.

Домик… Флорина… Фессалоники…

Как-то раз один старец с послушником пришли к отцу Иродиону. Как только геронда увидел монахов, он бессвязно стал произносить слова, которые имели отношение к проблемам послушника: «Домик… Флорина… Фессалоники… монашество… Поезжайте вместе. Ох, он уйдет. Канада… сто тысяч запечатанных» и всякое такое. А тот послушник имел помысел уйти со Святой Горы, построить домик между Флориной и Фессалониками, как говорил старец, и отправиться в Канаду к своим родственникам. В конце концов он покинул Афон.

«Иначе Иисус колотит меня»

Капсала

Последние годы старец жил в каливе святого Димитрия на Капсале у старца Пантелеимона по прозвищу «Доброденник» (от греч. «καλημέρα» – «добрый день». – А.Н.). Его так звали потому, что хоть он и был добродетельным монахом и настоящим подвижником, но зилотствовал и на монашеское приветствие «благослови» отвечал «добрый день». Когда же он состарился, то осознал свою неправоту и стал отвечать как положено. К старцу Пантелеимону отец Иродион сперва ходил для дневного заработка, а потом, поскольку он был беден и ел очень мало, старец предоставил ему домик. Эта была полуразваленная хижина с покосившимися стенами, ее крыша пропускала воду, окна были разбиты. Старец Иродион жил в ней, как под деревом. Из-за высокой влажности, из-за великих подвигов тело старца уродливо изогнулось и не позволяло ему уходить дальше двора кельи (чтобы передвигаться, он держался за две палки и с ними еле-еле ходил). Назад он шел быстрее, пятясь подобно раку. Для преодоления небольшого подъема он шел боком маленькими шажками, наклоняясь то вправо, то влево. Если ты в этот момент смотрел на него, он говорил: «Ну что ты смотришь? Я хожу так, потому что иначе Иисус колотит меня».

«Это не по-монашески»

Как-то брат принес старцу Иродиону печку. Тот, лишь его заприметив, показал, что дожидается его, и сказал: «Как сейчас радуется Христос, что ты принес свою печку старому человеку!» Брат попросил разрешения поставить печку внутри комнаты, но отец Иродион ответил: «Я сам ее поставлю. Ты знаешь, я ведь могу поднять сто кило!» Ту печь он ни разу не затопил.

Другой брат провел с помощью шланга воду к келье старца, установил кран. Спустя несколько дней он зашел к старцу и увидел, что тот вытащил кран и воткнул на его место старую гильзу. Брат спросил:

– Геронда, зачем ты вытащил кран?

– Это не по-монашески.

Потом посмотрел на него и сказал: «Твой шланг дорого стоит», имея в виду, что молится о брате.

Один гость старца Мелетия хотел сфотографировать отца Иродиона, когда остался в его келье. «Не надо меня – машину!» – говорит ему старец. И показал на машину работавшего там строителя. «Ей не страшно – она едет и в Карею, и за пределы Афона в мир, и ничего ей не грозит».

«Не могу, у меня устав»

Пустые консервные банки, косточки, мешочки, колпачки от бутылок, корки – это был драгоценный ковер старца

На Рождество 1987 года стояла суровая зима. Температура держалась около 6 градусов ниже нуля, выпало много снега. Один брат, проходя мимо каливы отца Иродиона, постучал в дверь – он боялся, что старец мог окоченеть от холода без отопления, с очень небольшим количеством одежды. В 83 года трудно выжить в такой ситуации! Только когда тебя защищает благодать Божия… На обратном пути он встретил человека, который сказал, что стучался к старцу и тот не ответил. Он снова подошел к келье, постучался – старец Иродион не отворил. А из кельи доносилось бормотание на румынском языке: «Мне очень больно». Брат позвал на помощь соседа. Вместе они заглянули в разбитое окно и видят: старец упал на пол. Попросили разрешения войти. «Теперь можно», – ответил старец. Он был одет в длинные шерстяные кальсоны и фланелевую рубашку. Келья представляла собой странное зрелище: повсюду валялись никчемные вещи, пола видно не было. Его покрывал слой пустых консервных банок, косточки, мешочки, пепел, колпачки от бутылок, корки – они составляли драгоценный ковер старца Иродиона. Ни кровати, ни стула, ни какого иного удобства. Все пространство было завалено бесполезными предметами. Из двери братья сделали кровать и положили на нее старца. Но из-за сильного искривления тело не могло лежать на этой «кровати» ровно. Братья растопили печь, чтобы отец Иродион согрелся. Постепенно он стал приходить в себя, попросил пропеть ему рождественские песнопения. Потом ему предложили кусочек сладкого, он съел.

– Как вкусно!

– Возьми еще, – сказал брат.

– Не могу, у меня устав, спасибо. Это было так вкусно и так приятно!

Последнее юродство

Старец был очень слаб, но вставал на молитву: молился, опираясь на деревяшку

Старцу, когда ему исполнилось 86 лет, стало затруднительно оставаться в келье одному. Сказывались не только годы, но и многолетний подвиг: его ноги больше не могли его держать, он часто падал на пол. Поэтому он принял предложение старца-соотечественника Мелетия и перебрался к нему в каливу святого Георгия. Старец Мелетий поместил его в уединенную комнату на первом этаже своей кельи и ухаживал за ним. Несмотря на слабость, отец Иродион попросил, чтобы ему поставили деревяшку, опираясь на которую он мог бы вечерами стоять на молитве. В последний месяц перед своей кончиной он ел совсем мало и просил молиться о том, чтобы Господь забрал его. Наканунепраздника святого Спиридона старец Мелетий ушел на агрипнию в монастырь. В келье оставался рабочий Костас, присматривавший за старцем Иродионом. Вечером он слышал, как тот молился и пытался положить несколько земных поклонов. Когда рассвело, он не услышал шорохов и пошел посмотреть, как там старец. Глядя в окно, он увидел его нагим, лежащим на кровати и руками закрывающим срамные члены. Как сказано в книге Иова: «…наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь…» (Иов 1: 21). Старец преставился 12 декабря 1990 года. Узнав о кончине отца Иродиона, старец Паисий сказал: «Это было его последнее юродство».

Погребение состоялось на следующий день после святого Спиридона. Вместе со старцем Иродионом закопали и деревянное полено, на котором он совершал свои агрипнии. Спустя три года достали мощи: косточки были желтыми, что, по святогорскому преданию, указывает на человека Божия.

С дюжиной братии

Старец Иродион непрестанно молился Иисусовой молитвой за весь мир и за всех тех, кто просил его о молитве, или о тех, кто оказывал ему милость. Когда его спрашивали: «Ну, как ты поживаешь, геронда?», он отвечал: «С дюжиной братии» (имея в виду тех, о ком молился).

Когда брат, имевший много искушений, пришел к старцу, тот сказал ему: «Нужно большое терпение. Великое терпение и… “Господи Иисусе Христе, помилуй мя”! Все те, кто стремятся ко Христу, должны терпеть. Святые имели великое терпение, молитву и любовь».

Старец – клапан благодати

Если человек, и особенно монах, стремится спастись и преуспеть на поприще молитвы, совершая его в чистоте и без прелести, он должен всецело слушаться духовного отца, как если бы это был Сам Господь. Для монаха его старец – клапан благодати.

Брат, живший один, не раз приходил к старцу Иродиону, и тот постоянно советовал ему, чтобы преуспеть в духовной жизни, жить не одному, а в послушании старцу, который имеет материнскую любовь. Вот придет послушник к старцу, и скажет ему старец:

– Вон там калива Воскресения на Капсале, видишь? Она ведь из камня?

– Да, геронда.

– Ты хорошо видишь эту каливу? Она же из дерева?

– Да, геронда.

Через послушание происходят чудеса. Старец, он – словно добрая мамочка.

Сердце монаха благодаря жизни в послушании и служении становится восприимчивым к жизни других людей, оно сострадает боли других. А когда мы служим и приносим себя в жертву своему брату, тогда уподобляемся Христу. Вспомним тропарь, который поется на Страстной неделе: «Тайноводствуя Твоя Господи ученики, учил еси глаголя… хотяй первый быти, да будет последний, владыка яко служитель»^[1]. Христос нам показал это во время Тайной вечери. Он Сам, Господь, хозяин дома, омыл ноги ученикам. Так и наше сердце, и наш дух расширяются до бесконечности.

О двух котятах

Один брат отчаивался из-за своего духовного состояния и огорчался, что не мог держать строгий монашеский пост. Если он не ел хотя бы раз в день, то не таскал ноги. И вот однажды он отправился к старцу с другим братом, которому ничего не стоило не есть на протяжении целой недели. Когда старец увидел их, то по своему дару прозрения понял обеспокоенность брата и сказал: «Ты видишь этих котят? – (а там рядом были два котенка). – Один из них ест один раз в три дня, а другой ест три раза в день. И при этом внутри у них одно и то же». Брат утешился и понял свою ошибку: не нужно сравнивать себя ни с кем.

Об унынии: «Ты сидишь, а диавол работает. Клади поклоны… Немного поклонов, немного работы – и диавол уйдет»

Другой брат очень тревожился, потому что долгое время не ощущал благодати Божией. Потеряв надежду, он пошел к старцу, имея помысел, что, может быть, он не подходит для монашества. Старец открыл дверь, перекрестил брата и сказал: «Христос сейчас на кресте. Потом Он взлетит (имеется в виду «вознесется». – А.Н.) и после воскреснет». Брат в душе почувствовал мир и легкий полет радости, который объял его тело.

Один монах намеревался построить храм там, где он жил, и пытался расчистить место для этого, но часто прекращал работу из-за овладевавшего им уныния. Из-за этих приступов уныния он перестал ухаживать за своими оливковыми деревьями. Как-то он зашел к старцу Иродиону, а старец давай журить его: «Лентяй, ты даже не ухаживаешь за своими оливками! Что ты кушать будешь?! Как церковь построишь?!» Монах был потрясен. «Так уныние у тебя не пройдет. Ты сидишь, а диавол работает. Клади поклоны… Немного поклонов, немного еды, немного работы, и диавол уйдет». Брат стал так делать, и уныния как и не бывало.

«Что такого сделал этот ребенок?»

Пока мы не очистились от страстей, мы не переживаем Воскресения во всем его величии

Другой монах впал в тяжкий грех, в результате чего им овладели уныние и отчаяние. Он решил пойти к старцу Иродиону. Постучался. Открыв дверь, старец сказал: «Тяжел, уходи». Монах задумался, куда же ему идти и что делать. Тогда старец снова обратился к нему: «Иди наверх, отремонтируй водопровод и возвращайся». Монах все исполнил, и когда он вернулся, старец ласково сказал: «Хорошо, если так, садись. Учись. Много молись – Господи Иисусе Христе…» И потом добавил: «Что такого сделал этот ребенок? То, что делают все». И так утешил брата и помог ему воспрянуть духовно.

«Не воскресе Христос!»

В период Пасхи старца посетил один паломник и приветствовал его словами «Христос воскресе!» Старец ответил ему: «Не воскресе Христос!» Этими словами он хотел показать ему, что, покуда мы всецело не очистились от своих страстей (а кто может сказать, что не имеет страстей?!), мы не переживаем Воскресения во всем его величии. Лишь тогда мы духовно переживем Воскресение, когда освободимся от всех терзающих нас страстей.