Автор публикуемой ниже статьи – авторитетный греческий богослов, почетный профессор Афинского университета протопресвитер Георгий Металлинос.

Первый Вселенский Собор

Поводом для этих размышлений стала статья моего замечательного коллеги и старого друга, почетного профессора канонического права Панайотиса Бумиса, посвященная основным каноническим принципам решения украинского вопроса. В этой публикации упоминается важнейшая книга блаженного митрополита Сардского Максима: «Вселенский̆ Патриархат в Православной Церкви» (Салоники, 1972), в которой определяется «первенствующее положение Константинопольской Церкви среди Православных Автокефальных Церквей», которое, однако, не имеет характера «восточного папизма», так как выражает «вселенскую миссию… как каноническую власть (то есть власть, проистекающую из священных канонов) в смысле братского соборно выраженного служения». Митрополит Константинопольского Патриархата отмечает следующее:

«Положение Константинополя никоим образом не сравнимо с положением папы Римского, и учение о первенстве и привилегиях этого престола ни в коем случае не должно быть отождествляемо с теорией папизма, подобно продвижению неопапизма на православном Востоке (с. 351). Константинопольский епископ, – продолжает митрополит Максим, – имеет власть не как episcopus ecclesiae universalis, а как Вселенский патриарх… как старший и главный лидер Востока, а не как неограниченный административный руководитель и непогрешимый судья в вопросах веры в Церкви».

И это всегда в контексте «соборности и коллективности… и принципа невмешательства во внутренние дела других Церквей» (с. 351). Таким образом, очевидно, иерарх не должен нарушать необходимое равновесие между «первенством чести» и канонически определенной и необходимой коллективностью.

Иерарх не должен нарушать необходимое равновесие между «первенством чести» и канонически определенной и необходимой коллективностью

Митрополит Сардский продолжает: Константинополь, «как первый и главный в ряду всех других предстоятелей Церквей Православного Востока», имеет не только «первенство чести» (согласно 3-му правилу II и 28-му IV Вселенского Соборов), «но также и действительную церковную власть… по общим церковным вопросам, осуществляемую исключительно в соработничестве с остальными патриархами» (с. 352). Вот почему «власть» Вселенского престола (должна быть) всегда связана со «служением». Такой вывод делает блаженный митрополит Сардский Максим, с которым я имел честь и радость лично встретиться во время моего визита в Константинополь. В ходе нашей беседы я убедился, что он был одним из наиболее правомыслящих иерархов Вселенского престола.

Но какие практические последствия имеет все это для межправославных отношений?

Свою «власть» архиепископ Константинопольский черпает не из своего личного превосходства, а из города, где находится его престол. Таким образом, патриарх (то есть епископ) Нового Рима – Константинополя со времен III и IV Вселенских Соборов имеет «первенство чести» (речь не идет о «первенстве власти», как на Западе после схизмы), потому что он епископ столицы государства. Вот почему он «первый по порядку» в перечне других патриархов и автокефальных архиепископов, на собрании которых он председательствует. То же самое применяется и для архиепископа автокефальной Церкви, который является председателем ее Синода, потому что он является епископом столицы, а не по причине превосходства его качеств (например научных званий).

Юрисдикционным правам (архи)епископа придает вес не «первенство власти» – которое, если к нему стремятся, говорит о внутреннем падении и греховном властолюбии, – а «первенство истины», связанное с ортодоксальностью веры епископа (и каждого священнослужителя), с его верностью апостольско-отеческой традиции.

«Первенство истины» на I Вселенском Соборе имели смиренные святые Спиридон и Николай, бывшие епископами небольших городов

Поэтому «первенство истины» на I Вселенском Соборе (325 г.) имели смиренные святые Спиридон и Николай, бывшие епископами небольших городов. Но и на III Вселенском Соборе (Эфес, 431 г.) «первенство истины» было не у еретического архиепископа Константинопольского Нестория, а у множества православных священнослужителей и монахов, а также мирян, и особенно у архиепископа Александрийского Кирилла.

Титулы «Великий» и «Первый» в Православии применяются к тем, кто остается верным Православию Вселенских Соборов и всех святых, несмотря на надуманные «пост-отеческие богословия» и метафизические измышления непросвещенного сознания, которые, однако, осмеливаются позиционировать себя в качестве продолжения отеческого богословия и традиции, хотя являются при этом вопиющим их отрицанием.

Апостольско-отеческое Православие знает именно такое «первенство», и именно этому «первенству» останутся верны православные. Ибо где существует «первенство истины», там и устанавливается «первенство чести» – канонически заслуженное и нерушимое в Православии – духовенством и мирянами, с православным разумением, с уважением и без возражений. Напротив, непослушание любым «маниям первенства» (по словам уважаемого мною г-на Георгиоса Каралиса) является для православных верующих долгом священным и неопровержимым.