Приближается Рождественский пост. И честно говоря, ждешь его уже с нетерпением. Почему-то сразу вспоминается: «даст вам Господь мясо, и будете есть, пока не пойдет оно из ноздрей ваших и не сделается для вас отвратительным» (Чис 11: 18–20). К началу поста делается отвратительным не только мясо, но и масс-медиа, и всякое развлечение, и вообще любое невоздержание. Что было бы с нами без поста? Наверное, мы настолько бы окаменели сердцем, что никакое духовное движение не могло бы проникнуть в нас. А там недалеко и до наказания: «Мясо еще было в зубах их и не было еще съедено, как гнев Господень возгорелся на народ» (Чис 11: 33). Было и такое.

Пост в наше время – что-то вроде ограды. Мы воздвигаем вокруг своих чувств высокий частокол, чтобы остаться наедине с Богом. Каждому знакомо неприятное ощущение, когда кто-то случайно прерывает твою молитву. Наверное, и поэтому тоже Господь повелел молиться наедине. Вот мы и пытаемся выпроводить из сердечной кельи нагловатых гостей, которые препятствуют встрече с Домовладыкой.

Как человек является человеком только в соединении души и тела, и без тела это уже не человек, так и пост без усилия над плотью – уже не пост

Пост двусоставен по природе, как и человек. Как мы состоим из плоти и души, также и наш пост должен сочетать упражнения и для тела, и для души. Сейчас многие с яростью вооружаются против этого, заявляя, что телесный пост не имеет никакого значения, а важен лишь «духовный» пост. Это влияние так называемой «религиозной интеллигенции». Как человек является человеком только в соединении души и тела, и без тела это уже не человек, так и пост без усилия над плотью – уже не пост. Это то же самое, как и молитва: она бывает устная, бывает умная (то есть совершаемая в уме), бывает сердечная. Понятно, что самой высокой и духовной молитвой является сердечная. Но глупо говорить: «С сегодняшнего дня я буду молиться исключительно в уме и сердце, а не вслух, поскольку устная молитва – недуховная». Вот как святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит о молитве: «Никто из желающих преуспеть в молитве да не дерзает легко мыслить и судить о молитве, произносимой устами и гласом при внимании ума, как о делании малозначащем, не заслуживающем уважения. Если святые отцы говорят о бесплодии устной и гласной молитвы, не соединенной со вниманием, то из этого не должно заключать, чтоб они отвергали или уничижали и самую устную молитву. Нет! Они только требуют при ней внимания. Внимательная устная и гласная молитва есть начало и причина умной». При этом и великие святые никогда не переходили только на сердечную молитву, но молились и вслух.

Точно также нужно судить и о посте. Да, и Господь, и святые отцы порицают и обличают телесное воздержание без духовного. Что толку поститься и не есть скоромного, когда в это же время продолжаешь осуждать, злословить, завидовать, генерировать греховные помыслы? Через пророка Исаию Господь говорит: «Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя: они бремя для Меня; Мне тяжело нести их. И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови» (Ис 1, 14-15). И воплотившийся Господь Иисус Христос говорит то же: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру» (Мф 23: 23). Но ведь после этих слов Спаситель добавляет: «сие надлежало делать, и того не оставлять». Он не отменяет простые постановления Закона, но говорит, что они должны быть одухотворены.

В нашей жизни из всего можно сделать пустую форму. Можно так читать «Отче наш» перед едой, что иной скажет: лучше и вовсе не молиться. Можно, придя на исповедь, ругаться со священником. А можно причаститься себе в суд и осуждение. Но это совсем не значит, что вообще не нужно ни молиться, ни участвовать в Таинствах. Так почему же мы заключаем, что если мы, бывает, согрешаем и постимся фарисейски, то нужно презирать или вовсе отменять телесный пост? Не этого хочет от нас Господь.

Святые всегда несли исключительные подвиги воздержания, даже находясь на таких ступенях духовной жизни, о которых мы и мечтать не смеем

Наши первые учителя в духовной жизни – святые отцы. Я думаю, уж никого духовнее мы не найдем. И что-то не видно из житий, чтобы кто-то из них «перерос» телесный пост. Есть только единичные случаи отмены поста с какой-то особой целью, и большая часть из них происходила в жизни юродивых. В основном же святые всегда несли исключительные подвиги воздержания, даже находясь на таких ступенях духовной жизни, о которых мы и мечтать не смеем. Значит, пост имеет какое-то важное значение, раз никто из угодников Божиих не дерзал его оставлять? Великие преподобные Мария Египетская, Антоний и Макарий Египетские, Сергий Радонежский, Серафим Саровский и весь сонм святых никогда не небрегли о телесном посте. Святой праведный Иоанн Кронштадтский однажды тяжело заболел в Великий пост, и врачи советовали ему употреблять в пищу мясо. Однако праведник ответил, что сначала должен спросить благословения у своей матери. Он отправил ей телеграмму и получил такой ответ: «Лучше умри, но не нарушай устава Святой Церкви». Кто из нас имеет такую пламенную веру и упование на церковные установления, что рискнул бы дать такой совет своему чаду или самому им воспользоваться? Неудивительно, что Кронштадтский пастырь и пишет о посте следующее: «Говорят: не важное дело есть скоромное в пост, – не в пище пост; не важное дело носить дорогие, красивые наряды, ездить в театр, на вечера, в маскарады, заводить великолепную дорогую посуду, мебель, дорогой экипаж, лихих коней, собирать и копить деньги и прочее; но – из-за чего сердце наше отвращается от Бога, Источника жизни, из-за чего теряем вечную жизнь? Не из-за пристрастия ли нашего к сластям, вообще к чреву, к одежде, к дорогой посуде, мебели, экипажу, к деньгам и прочее? Возможно ли работать Богу и мамоне (Мф 6: 24), быть другом мира и другом Божиим, работать Христу и велиару? Невозможно».

    

В чем же должна быть для нас суть поста, чтобы нам мыслить о нем, как мыслили святые, а не превращать его в фарс? Суть поста не в том, чтобы, стоя в магазине, выискивать яичный порошок или сухое молоко в батоне. Суть поста в покаянии. Когда мы садимся за ужин – вспомнить свои грехи и сказать в себе: «Вот, Господи, недостоин я по своим грехам ни самой жизни, ни даже этого малого утешения на трапезе, прости меня грешного». И от сокрушения о своих грехах съесть лишь малую толику предложенного, а перед сном помолиться со слезами и поклонами о своем окаянстве. И совершенно неважно, будет ли на таком ужине батон, в составе которого можно найти яичный порошок. Вот это пост, в котором телесное и духовное воздержание находятся в гармонии.

Покаяние – нерв Православия. Его мы должны искать и в молитве, и в посте

Покаяние – нерв Православия. Его мы должны искать и в молитве, и в посте. «Покаяние рождает молитву и в сугубом количестве рождается от дщери своей» (святитель Игнатий Брянчанинов) – это правило нужно иметь у себя в сердце, становясь на молитву и вступая в пост. Покаяние – это причина сугубых молитв и аскетических подвигов. Не от праздности преподобный Иоанн Многострадальный закопал себя по грудь в келье или преподобный Феодосий Печерский выставлял тело свое на истязание комарам и оводам. Просто их чувствительное сердце тяготилось грехами, которые обнаруживало в себе, грехи жгли их души. И от них эти и другие угодники Божии пытались очиститься через беспрекословное послушание, неусыпную молитву, сверхъестественное воздержание, терпение лишений, несение подвигов. Пока диавол претендовал хоть на малую частичку их сердца, они с ним сражались до крови, и в этой борьбе в ход шли все возможные средства.

Чем чувствительнее человек к грехам, тем усиленнее он подвизается, тем ожесточеннее его брань к духам зла, и ведет он эту брань и телесно, и духовно. Чтобы сделать сердце более чувствительным, мы и постимся. И наоборот – духовно бесчувственный человек не видит ни малейшей нужды в борьбе со своей плотью и духовных усилиях.

Тело и душа связаны неразрывно. Страдает ли тело от болезни – скорбит и душа. Мучается ли душа от неразделенной любви или уязвленной гордости – мечется и тело. И если мы всем своим естеством ищем Бога и ради Него воздерживаемся, – то это чудесная аскетическая симфония души и тела. Как только из оркестра выпадает хотя бы один инструмент, один компонент человеческой личности, мелодия тут же обессмысливается и превращается в какофонию.

    

Почитателям духовно-бестелесного поста я рекомендую составить список дел веры, реальных, а не воображаемых, которые они совершают в пост, и которых не совершают вне поста. Вряд ли это получится. А если все же получилось, то теперь попробуйте представить, помешает или поможет какому-нибудь из таких дел усиленная молитва, телесное воздержание, частое посещение храма, вечерние коленопреклонения и прочие телесные и телесно-духовные упражнения. Я думаю, что ни жертвенной любви, ни милосердию, ни смирению, ни кротости, ни терпению, ни самоотречению, словом, никакому духовному деланию, телесная аскеза не повредит. И если мы все же так настойчиво превозносим духовное в посте, то не потому ли, что нам просто не хочется совершать телесных, да и вообще никаких, трудов? Нам вообще все – лень. Если мы телесно ничего не делаем – это сразу видно. А кто увидит, что мы там духовно несем, внутри себя? Может, и ничего, просто самообманом занимаемся? Поэтому дух противоречия и толкает нас выступать против всякого, кто проповедует какое-нибудь дело. В первую очередь против апостола Иакова, сказавшего: «И вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак 2: 17).

Только сейчас грех стал таким наглым и назойливым, только сейчас стало можно, не выходя из дома, приобщиться к любым видам греха

Говорят, в современной Церкви слишком много узаконено постов, что не было такого в апостольские времена. Да, действительно, система праздников и постов складывалась столетиями, и в древней Церкви постных дней было гораздо меньше. Но ведь и соблазнов было меньше в десятки раз! Это раньше можно было вырастить дочь вне контакта с миром до замужества, как например, делал праведный Филарет Милостивый. Сейчас подобное практически невероятно. Только сейчас грех стал таким наглым и назойливым, что кидает удочки искушений изо всех щелей. Только в современном мире стало можно, не выходя из дома, приобщиться к любым видам греха. А когда умножается количество соблазна, должны умножаться и усилия к их преодолению. Поэтому нужно верить, что Церковь развивает свое мировидение, ведомая Духом Святым, а не досужими праздными умами.

Только молитвою и постом, сказал Спаситель, можно изгнать демонов из нашей жизни. Молитва – это меч, который держим в правой руке и поражаем им неприятеля, а пост – щит, которым отражаем вражеские выпады. Поэтому, братья и сестры, с великой радостью будем начинать каждый пост. А еще будем стараться смотреть на все глазами святых отцов, и чтобы стяжать это видение – как можно больше читать их трудов.