…Несколько лет прошло с момента перенесения мощей Святителя Московского Филарета в Храм Христа Спасителя. Удивительно: в обычные дни у раки святого почти нет людей. То есть, нет, конечно, подходят, ставят свечи, прикладываются, но сравнительно с другими местами приток все-таки небольшой. Здесь не увидишь очередей от входа с чтением акафиста, вόроха записок, цветов…

Пастырь

…Черный шелк оттенял матовую бледность лица не лишенного привлекательности, однако, не красивого в привычном смысле. Это был тот тип внешности, который, несмотря на «неправильности», может быть назван…прекрасным. Но в тот момент посетительница митрополита Филарета производила иное впечатление: большие широко расставленные глаза казались потухшими и придавали лицу усталое болезненное выражение.

Она приходила уже не в первый раз, вдова погибшего на батареях Бородина генерала Александра Тучкова. Тонкая, аристократичная и совершенно несчастная. Что мог сказать ей Владыка, когда утешить было нечем? – После гибели мужа единственной ее радостью был сын, преданный, любящий, поселившийся вместе с ней в домике на месте Бородинской битвы. Но, вот, не стало и его: Николенька «сгорел» за несколько дней, после консилиума врачей, уверявшего, что болезнь его не опасна, и Маргарита Михайловна осталась «один на один» со своим горем.

Сильный человек, –  не так давно сопровождала мужа во время военных переходов, – теперь она ни в чем не находила опоры, и металась в переездах между Москвой и Бородино. Молилась непрестанно, однако не получала облегчения. Наконец, отчаявшись справиться с бедой, она обратилась за помощью к Владыке Филарету. В обеих столицах его знали как выдающегося архипастыря и духовного наставника.

На этот раз, проводив предыдущих посетителей – пожилую женщину с тремя подростками, митрополит обронил: «Тоже бородинская вдова… и ее сироты». Ответом ему стал невольный возглас: «Три сына! А у меня все отнято! За что?» И тут Владыка дал выход чувству, которое сдерживал до сих пор: «Вероятно, она более заслужила своею покорностью милость Божию».

Краткий разговор – еще несколько фраз, и она ушла, но после ее ухода, словно тень,  сошла на душу, – Владыка Филарет не мог найти покоя. Невольно вырвавшийся упрек его был вызван тем, что в свое время Маргарита Михайловна выходила замуж за Александра Тучкова после расторжения первого церковного брака. Тогда трудно было добиться развода, еще труднее – получить благословение на венчание во второй раз. Но взаимное чувство, связывавшее ее и Александра Тучкова, было настолько сильным, что все препятствия оказались «преодолимы». Исключительный случай заставил говорить о себе, на венчание съехалось множество представителей высшего общества…

Разум говорил в пользу соблюдения правил, а перед глазами было лицо Тучковой в момент, когда она уходила. Час спустя Владыка был у ее парадного. Лакей ответил: «Барыня не принимает». Пришлось настоятельно просить…Когда же хозяйка вышла в гостиную, митрополит обратился к ней: «Я оскорбил Вас жестоким словом, Маргарита Михайловна, и приехал просить у Вас прощения».

Так же непосредственно и «непредсказуемо» поступил митрополит Филарет однажды и на заседании тюремного комитета, где он председательствовал, когда известный своей сострадательностью доктор Федор Гааз в очередной раз усиленно хлопотал за осужденных.

По-видимому, уставший от энергичного наступления «защиты», митрополит сказал что-то вроде того, что «не бывает совершенно невинных», на что импульсивный Гааз воскликнул с места:   «Да вы о Христе позабыли, Владыка!» Повисла тишина, и, поднявшись с поникшей головой, митрополит ответил: «Нет, Федор Петрович! Когда я произнес мои поспешные слова, не я о Христе позабыл, — Христос меня позабыл!» – благословил всех и вышел.

…Благородство митрополита Филарета отмечали многие его современники. Это было не светское, мирское, благородство, а – христианское; основу его составляли искренность, смиренное представление о себе и готовность в любой момент склониться перед высшей правдой.

Казалось бы, мыслимо ли это? – Архиерей сознавался в человеческой немощи, выглядел «проигравшим». Но в этот-то момент он и приобретал…Приобретал для Церкви людей сложных, тех, чьи «раны» требовали длительного и бережного врачевания. – Маргарита Тучкова становится его духовной дочерью. Из глубины отчаяния и ропота, способного убить физически и духовно, Владыке удается вывести ее на свет. Приходит новое состояние – духовного мира, проясняется смысл, появляется цель в жизни. Еще несколько лет, и в монашеском постриге с именем Мария она возглавит общину сестер Спасо-Бородинского монастыря, где будет совершаться непрестанная молитва об отечестве и о павших воинах.

Великое дело – пример духовника! Годы пройдут, и в ответ на дерзость простой, грубоватой сестры матушка сможет сказать: «Что же это мы с тобой сотворили?», и, не дожидаясь извинений, первая будет искать примирения. Урок Владыки Филарета был усвоен твердо: милость  – больше справедливости, правда Божия  – выше положения.

Благо образования

Начало XIX в. в России было связано с распространением влияния ордена иезуитов, нашедшего прибежище в России в царствование Екатерины II после запрещения его деятельности в Европе. Образованные, обладавшие светскими навыками, иезуиты приобрели связи в высшем свете, и безраздельно царили в гостиных графини Головиной, чей дом пользовался славой «католического штаба», m-me Свечиной, княгини Александры Голицыной и др. Это послужило причиной ряда тайных переходов в католицизм.

Одновременно в Петербурге появился аббат Николь — член ордена иезуитов и известный педагог*. К нему устремился поток именитых родителей, и на попечении отцов-иезуитов оказались отпрыски известнейших фамилий: Трубецкой, Толстые, Голицыны, Любомирский, Нарышкин, Гагарин, Орлов, Меньшиков, Кочубей и др.**

Одним из основных аргументов противников Православия было то, что высокообразованные представители высшего света «не могут найти общего языка с православными священниками из-за недостаточного уровня образования русского духовенства». Об этом писала в своем дневнике С. Свечина, на этом особенно настаивал и ее «учитель» – Жозеф де Местр (и в личной корреспонденции, и в работе «О нравах и религии русских»).

Тем значительнее оказался пример таких православных пастырей, как  Святитель Филарет, в ту пору ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии, или митрополит Евгений (Болховитинов)***. В этих случаях все привычные упреки иезуитов «метили мимо цели».

Митрополит Филарет заслуженно считался одним из самых образованных иерархов Русской Православной Церкви. Выпускник семинарии Троице-Сергиевой Лавры, отмеченный вниманием митрополита Платона, в годы ученичества он занимался в философском и богословском классах, превосходно знал греческий и еврейский языки, а пером владел так, что вызвал признание у митрополита:«Я пишу по-человечески, а он пишет по-ангельски». Он не только преподавал, но и много писал.

Наибольшую известность приобрели  его «Катехизис» и работа «Разговор между ищущим и уверенным о Православии восточной греко-российской церкви». Святитель не только  рассматривал существенные догматические различия Православия и католицизма, но и отражал обычные для иезуитских проповедников приемы убеждения.  Последняя из названных работ давала ответы на вопросы сомневающихся не утвердившихся в вере.  Не меньшее значение для своего времени имели богословские труды митрополита Филарета и выполненный им перевод Библии на русский язык. Обширное духовное наследие было предназначено не только пастырям и семинаристам, но и вниманию образованной части  общества, восполняя общий недостаток знаний в области церковной истории и догматики.

Благодаря фундаментальным знаниям и хорошему языку, Владыке удавалось достойно оппонировать в жесткой интеллектуальной полемике тех лет. И, все же, для характеристики Святителя Филарета одного слова «образование» было бы не достаточно. Ценность его примера для нашего времени состоит в том, что он оставил образец всестороннего христианского просвещения: ума, души и духа, когда «многая премудрость» оправдана евангельской простотой, а стремление к стяжанию знаний – внутренним духовным воспитанием.

Благодаря этому, Владыке Филарету удалось избежать «фомизма», схоластики, и приобрести то состояние, при котором разум, напитанный знаниями и облагодатствованный непрестанной жизнью в Церкви, становится «другом» и «помощником» веры. (В XX веке о собственном опыте соединения духовного и рационального замечательно напишет митрополит Вениамин (Федченков))****.

Святитель легко сочетал академическую деятельность и пастырское служение, будучи для одних в большей степени – богословом, публицистом, «экспертом», для других – молитвенником и наставником. За помощью к нему шли люди всех состояний, разного культурного уровня; случалось так, что даже удалившиеся от веры, каким-то внутренним чувством угадывали в нем «небесного человека».

«Исповедь»

…Среди тех, на кого образ святителя произвел глубокое впечатление, оказался и А.С. Пушкин. История их «переписки» довольно известная. На пушкинское безнадежное:

Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?…

– прозвучало пастырское слово, облеченное в стихи, проницательное и обнаруживающее знание души «сынов века»:

Не напрасно, не случайно 
Жизнь от Бога мне дана, 
Не без воли Бога тайной 
И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью 
Зло из темных бездн воззвал, 
Сам наполнил душу страстью, 
Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, Забвенный мною! 
Просияй сквозь сумрак дум, — 
И созиждется Тобою 
Сердце чисто, светел ум.

И что же Пушкин? – В его ответе не было и следа иронии! Обычные для «дендизма» правила игры были отринуты, поэт отозвался по-детски, искренне:

…Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей 
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей <…>

Твоим огнем душа согрета 
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Филарета 
В священном ужасе поэт.

Просвещенность века сего «снимала шляпу» перед просвещенным духом Христианина.

О помощи

Хотела бы поделиться и своим опытом молитвенного обращения к святому. В этом году мне предстояла защита научной работы. Процесс подготовки хлопотный, каждый, кто оказывался в роли соискателя, знает об этом.

Институт, где должны были обсуждаться результаты исследования, находится на Волхонке, напротив Храма Христа Спасителя. Правда, мое обращение к святителю Филарету определялось не близостью места, а тем, что несколько лет жизни в Москве были связаны с храмом Большое Вознесение, куда я обычно приходила. – «Филаретов храм», и ныне действующий, расположен у Никитских ворот. – Святитель Филарет мне давно близок.

С защитой были связаны определенные волнения. Для краткости скажу только, что передо мною был пример одного знакомого, тему которого Большой совет «пропустил» лишь после того, как известный специалист, академик трижды выступил в его поддержку. Перед обсуждением темы зашла в храм. У раки почти никого не было, и я не спеша помолилась у мощей святителя Филарета, пока не появилось внутреннее удостоверение: «все будет хорошо». А перед самым заседанием оказалось, что недостает какой-то малости, бумаги, которую необходимо срочно распечатать. Когда же через несколько минут вернулась в зал совета, оказалось, что тему мою уже утвердили единогласно, без малейшей заминки.

Защита была поставлена…на Вознесение. Причастившись за Литургией в день праздника, отправилась в Институт. Возможности зайти в храм уже не было, но я снова обращалась к святому. (Окна зала заседаний выходят прямо на купола Храма Христа Спасителя). Совет оказался настроен исключительно благожелательно, правда, последовали и вопросы, серьезные, «не детские», но иначе и быть не могло, и все прошло благополучно. Все это время святой будто был рядом… Непередаваемое чувство спокойствия и защищенности.

2 декабря – день памяти Святителя Филарета Московского. Замечательный повод для студентов, исследователей поучаствовать в соборном прославлении святого, попросить его помощи в учебе и научной работе. Правда, для внимательной молитвы лучше выбрать не самый день праздника…Святитель, «покровитель учащихся», великий пастырь, у мощей которого в будни нет очередей…

---

* Его пансион очень скоро стал одним из самых престижных образовательных учреждений столицы (плата за обучение в нем составляла 2000 рублей в год).

** Судьбы этих людей впоследствии сложились по-разному. Среди выпускников пансиона аббата Николя и иезуитского коллежа, а со временем и их родственников, нашлось место и для будущих декабристов (М.Ф. Орлов), и для тайных католиков (И.С. Гагарин).

*** Будучи студентом Московской славяно-греко-латинской Духовной Академии, Болховитинов одновременно слушал лекции в Московском Университете. Диапазон его интересов был чрезвычайно широк. В 1805 г. он был избран почетным членом Московского университета, в 1806 г. — действительным членом Российской Академии, в 1808 г. — почетным членом СПб. Медико-Хирургической академии, в 1810 г. — почетным членом СПб. Общества любителей наук словесности и художеств, в 1811 г. — почетным членом СПб. Общества беседы русского слова, в 1813 г. — почетным членом Общества истории и древностей при Московском университете, в 1814 г. — почетным членом СПб. Духовной Академии, в 1815 г.. — почетным членом Московского Общества врачебных и физических наук, в 1817 г. —  почетным членом Казанского университета, в 1817 г. — почетным членом Харьковского университета, в 1818 г. — членом Комиссии по составлению государственных законов, в 1822 г. — почетным членом Виленского университета, в 1823 г. — почетным членом Киевской Духовной Академии, в 1827 г. — почетным членом философии Дерптского университета, в 1829 г. — почетным членом С.-Петербургского университета, в 1834 г. — почетным членом Копенгагенского (Датского) Королевского Общества северных антиквариев. Митрополит Евгений приобрел известность и как автор трудов по археологии, русской церковной и гражданской истории, древностям российским, археографии и краеведению…

**** «Поставленный в законные рамки, ум уже сделался добросовестным и скромным помощником веры, как низший орган для высшего (духа).» (Цит. По: Митрополит Вениамин (Федченков). О вере, неверии и сомнении // «А сердце говорит мне: верь!». М.: «Правило веры», 2004. С. 209-210).