Лента последних материалов

Катя-попрошайка

Ещё дули сырые февральские ветра, но солнце уже пригревало по-весеннему, оживились птахи, в солнечный полдень с крыш росли прозрачные хрустальные сосульки. Громкий спор отец Борис услышал ещё на улице. На крылечке стало слышно лучше, причём почти только одну уважаемую тёщу Анастасию Кирилловну. Голос жены, Александры, изредка звонко возражал и опять перекрывался звучным басом тёщи. Его жена и её мама были совершенными противоположностями.

Сашенька пошла в отца: лёгкая фигура, тихий голос, покладистый характер. Анастасия Кирилловна вдвое шире мужа, почти мужской бас, характер командирский.

Несмотря на любовь к командованию, было за что ценить его тёщу. Добрейшей души человек, трудяга, весёлая, душа любой компании. Несмотря на габариты, легко пляшет, а поёт – заслушаешься. Как затянет «Из далека долго течёт река Волга» – аж слезу пробивает, такая мощь, такая сила. Муж и дочь в ней души не чаяли.

Приезжая в гости, могла запросто за пару недель ремонт сделать, картошку посадить, огород вскопать, сарай поставить. А также «построить» всех: Александру, семилетнего внука Кузьму, соседей и друзей. Правда, отца Бориса не «строила» – уважала священнический сан.

Тёща работала много всю жизнь, родила и воспитала четверых: Александру и трёх сыновей. На производстве бригадир, дома порядок и чистота, пироги и борщи, в саду чего только не растёт, даже виноград с арбузами, это в средней-то полосе.

Да, Сашеньке маминой энергии не хватало, хотя и она была отличной хозяйкой. Сашенька у него тише, мягче, застенчивей, любит книги читать, на клиросе в храме поёт. Это хорошо. Жена ему очень по характеру подходила.

Из-за чего же они там спорят? Зашёл в дом. Саша и Кузенька с конструктором возятся, тёща тесто месит и басом-басом:

– А я говорю, что человек трудиться должен! Нечего лодыря гонять и попрошайничать! Она молодая ещё совсем – мне ровесница, а работать не хочет, ходит – побирается! Вон отец пусть нас рассудит: скажи-ка, должен человек трудом себе на хлеб зарабатывать или бездельничать?!

– Мам, дай человеку раздеться, пообедать…

– Да тут и думать не над чём! Скажи, отец Борис, я права или нет?!

Отец Борис снял куртку, сапоги, подошёл к сыну и жене, поцеловал обоих. Осторожно спросил у тёщи:

– О ком речь-то идёт? Случилось что?

– Да ходит к вам постоянно. К вам и ко всем соседям. По всей улице пройдёт, никого не забудет! Зайдёт, сядет и сидит. Вслух ничего не говорит, знает, что сами догадаются. Подадут ей чего-нибудь, тогда уйдёт…

Саша пояснила:

– Тётя Катя.

Кузенька уточнил:

– Катька-попрошайка.

Отец Борис и сам уже понял, о ком идёт спор:

– Кузьма, про взрослых так нельзя говорить!

– А её все зовут Катька-попрошайка!

– Кузьма у нас за всех отвечать не будет, он будет отвечать сам за себя.

– Ладно, пап… Смотри, мы с мамой какой подъёмный кран собрали!

– Хороший кран!

В их маленьком городке знали всё о всех. А вот про Катю-попрошайку почти ничего не знали. Она появилась в городе уже пожилым человеком и ничего о себе не рассказывала. На что жила, какая трагедия произошла в её жизни, почему у неё не было родных – оставалось тайной. Может, и трагедии никакой не было.

Невысокая, худенькая, одни и те же старые, не первой свежести тёмные кофта и юбка, засаленный платок на седых волосах. Ходила с трудом, видно, была больна, но чем – тоже никто не знал. Лицо приветливое, глаза добрые, но молчит или отвечает односложно.

На блаженную не тянула, для простой нищенки слишком скромная и простая. Вроде умственной отсталости нет, а и особых признаков интеллекта тоже. Вот такая непонятная Катя.

Поселилась в старом домике, почти разрушенном, где раньше жил пьющий старичок. Старичок умер, а в домике оказалась Катя. Огород зарос бурьяном, в хозяйстве облезлый старый кот. В храм она ходила, но стояла только в притворе.

Отец Борис всегда подавал ей что-нибудь с кануна: хлеб, печенье, пряники. Иногда давал денег. Катя низко кланялась и уходила. Раз в неделю заходила к ним в дом, садилась на лавочку, сидела тихо, так, что о ней можно было забыть. Сердобольная Саша кормила её супом, накладывала второе, давала с собой продукты.

Заходила она и в другие дома, также садилась молча у порога. Кто впускал и подавал что-нибудь, кто гнал – она отвечала одинаковой улыбкой и поклоном.

Начитанная Саша сказала задумчиво:

– Есть такой рассказ «Матрёнин двор». Тётя Катя мне всегда напоминала Матрёну, такая же добрая, кроткая. Даже если ничего не подадут, а только обругают, она никогда не обижается. Как в рассказе говорится: «Не стоит село без праведника».

Анастасия Кирилловна книги тоже читала:

– Так Матрёна – трудяга была! Всем соседям бесплатно помогала! А ваша Катя никому не помогает, и сама себя прокормить не может! Сравнила тоже! Скажи нам, отец Борис: может лодырь спастись или нет?

Отец Борис покачал головой:

– Я себе роль Господа Бога присваивать не буду и вам не советую. Я про самого себя сказать не могу, а вы хотите, чтобы я над другим человеком суд творил… Спасаются разными путями, вспомните: блаженны и кроткие, и милостивые, и нищие духом…

Тёща фыркнула и припечатала:

– Заповедь трудиться ещё никто не отменял! Не люблю я лентяев!

Наступил Великий Пост. Начались длинные постовые службы. Отец Борис тихо радовался: ещё пять лет назад храм стоял пустой, и ко кресту подходила только старая Клавдия из соседней к церкви избушки да сторож Фёдор. А больше прихожан в старом храме не было, и отец Борис один шёл мимо полупустой свечной лавки к выходу, а старинные иконы в полутьме смотрели так печально…

А теперь – длинная очередь на исповедь, дружное чаепитие в трапезной после службы. Собрал приход, слава Богу!

За трудами Великого Поста они с Сашенькой как-то не заметили, что уже несколько дней не видно Кати. Стали спрашивать прихожан, те устыдились, собрались навестить. Оправдывались: неделя рабочая, все работали, только в воскресный день и обнаружили, что нет привычной фигурки в притворе.

Отец Борис не стал никого ждать, сразу после службы сам пошёл к Кате. Сашенька отправилась домой варить обед, делать с Кузьмой уроки, а вот тёща неожиданно изъявила желание сходить вместе с ним:

– Помогу по хозяйству, снег там почищу или дров принесу… Наверное, грязью поросла Матрёна ваша местная…

Калитка занесена снегом, следов никаких, видимо, несколько дней никто не приходил в этот старый, полуразрушенный дом. Отец Борис с трудом отодвинул калитку, отгрёб снег у заметённой незапертой двери. Нехорошие предчувствия наполнили душу: сейчас войдут – а там мёртвая Катя. Попросил тёщу:

– Давайте я один пойду, погуляйте пока у дома.

Сообразительная тёща только головой помотала:

– Вместе зайдём.

Вместо ожидаемого запаха тления – свежий весенний воздух, в избушке пахло свежестью, чистотой, так пахнет свежее бельё с мороза. Катя лежала на диване у нетопленной печки – живая. В избушке прохладно, но не холодно. В уголке перед тремя старыми тёмными иконами – лампадка горит, на подоконнике старый облезлый кот, вполне довольный жизнью, дремлет.

Катя охнула, стала садиться:

– Простите, батюшка, приболела. Встать не могу.

Отец Борис такой непривычно длинной Катиной речи даже поразился:

– Это вы нас простите! Мы к вам долго не приходили! Свою вину искупим!

Отец Борис поставил на стул сумку с продуктами, стал открывать, доставать свёртки и пакетики.

– Батюшка, да я не голодная! У меня есть еда!

И отец Борис с Анастасией Кирилловной увидели на столе, покрытом старой, в нескольких местах порванной скатертью, когда-то красного, а теперь бурого цвета, – кружку с чистой прозрачной водой и большой ломоть хлеба. Отец Борис в недоумении осторожно взял ломоть в руки и тут же испуганно положил назад – он был ещё тёплый, только испечённый.

– Катя, а хлеб у вас откуда?

Но Катя на сегодня, видимо, исчерпала свой словесный запас. Она только улыбнулась и показала рукой на одну из старых тёмных икон. Отец Борис подошёл ближе: святитель Николай Чудотворец.

Тёща стояла молча. Потом подхватилась, её полная, но подвижная фигура замелькала по дому: помыла, прибрала, затопила – с его тёщей мало кто мог тягаться в делах хозяйства.

Отец Борис помолился, прочитал Последование ко Святому Причащению, исповедал больную, как обычно, пробормотавшую лишь пару слов, причастил.

Всю дорогу домой тёща молчала, уже перед домом спросила тихо:

– Это что такое было, отче? Это что – чудо?! Вот этой самой Катьке-попрошайке – чудо?!

Отец Борис пожал плечами:

– Может, кто-то навестил её перед нами и принёс хлеб.

– Отче, ты сам калитку откапывал и дверь, занесённую снегом, открывал. Я понимаю чудеса святой блаженной Ксении или святой Матроны Московской. А здесь-то – с чего чудесам быть?! Может, почудился хлеб-то?

– Что, обоим сразу?

Катя умерла на Пасху, двадцатого апреля. Прихожане удивлялись:

– Надо же, как Господь сподобил… Чем-то заслужила, значит…

После отпевания и похорон Анастасия Кирилловна подошла к отцу Борису:

– Благослови, отче, вот земля согреется, я у Кати на могилке цветочков хочу посадить. Разных можно посадить, чтобы красиво было…

И голос тёщи звучал непривычно робко.

Ольга Рожнова

Портал Православие.ру

 

Сайт саранской епархии

banner1

Московская патриархия

Официальный сайт Русской Православной Церкви / Патриархия.ru

Ардатовская епархия

banner2